— Садко, — внезапно сказал лив.

— Что? — удивился рыцарь.

— Песню про меня Садко написал, — ответил Чурило. — Тогда он еще в Ладоге склад какой-то караулил. Это теперь он — самый знатный купче в Новгороде. Слыхал про него, может быть?

— Как не слыхать! — согласился Стефан. — Я и сам в ваших краях бывал, давненько, правда, да и друзья у меня там остались.

— Что — тоже лагером с утра потчевали? — улыбнулся лив. — Или иным чем?

Дюк только усмехнулся в ответ, вспоминая калеку-тахкодая, шустрого попа-расстригу и ночь близ церкви в Герпеля. Чем дольше живешь на земле, тем более начинаешь ценить две простые вещи. Первая из них — это встреча с хорошими людьми. Вторая — это прощание с ними, когда они все еще остаются такими же хорошими. С сокрытым где-то внутри себя сожалением, Стефан понимал, что чем старше он становится, тем менее ощущает потребность в постоянном общении с кем-нибудь. Исключение — это семья, без нее никак. Кровные узы. Даже жена — это тоже семья. А семья — это отсутствие понятия «плохой — хороший».

У рыцаря семья была, но не было жены. Да, пожалуй, уже и не будет — время упущено.

— Тебе куда? — отгоняя от себя грустные мысли, спросил Дюк.

Чурило как-то неопределенно пожал плечами, подумал и ответил:

— Так на латынскую дорогу, наверно.

— А мне — к северу, — кивнул головой, словно соглашаясь, Стефан. — Это значит к городу Любеку. Выходит, пути наши здесь и расходятся, каждый пойдет своей дорогой.

— Выходит так, — согласился лив.

— Слушай, Чурило! — неожиданно спросил рыцарь. — Чего ты в этих краях делал-то?

— Ну, так я просто путешествую, — не совсем уверенно ответил тот.

— Ладно, ладно, — согласился Дюк. — Твое дело. Путешествие — полезная штука. Прощай, что ли. Авось, свидимся, Господь даст.

— И тебе, не болеть, — лив протянул руку для пожатия и улыбнулся, широко и заразительно. — А здорово мы вчера попели!

— We will we will rock You! — протянул Стефан, улыбнулся так же широко, пожал руку и тронул коня своей дорогой.

Чурило свернул в другую сторону.

Рыцарь ехал, и солнце по-прежнему гладило его по щекам ласковыми лучиками. Замечательный день! Где-то поблизости в лесу выли и грызлись собаки, запах гнили и разложения сначала показался просто обманом, но, пропадая, он неизменно возвращался уже более ощутимей. Можно было предположить, что где-то поблизости находится скотомогильник, но ни деревень, ни намеков на соседство с любыми населенными пунктами не было. Да и кто будет падший скот бросать поблизости от дорог!

О случившейся войне минувшим вечером на постоялом дворе никто не говорил, стало быть, причина гибели людей в чем-то другом. То, что где-то лежат неприбранные человеческие тела, у Стефана не осталось ни малейшего сомнения. Животные, чтобы умереть, редко сбиваются в стаи.

Судя по тому, что не попалась на глаза ни одна бесхозная лошадь, вероятность воинского столкновения еще более уменьшалась.

Дорога впереди была все также пустынна, если не считать хорошо одетого человека, ожесточенно блюющего на обочине. Рядом переминался с ноги на ногу конь, у которого с боков свисали стремена с плоской поверхностью упора под ноги всадника — значит, небедный путник, сапоги имеет с твердой подошвой и каблуками, что не везде было обыденностью.

Стефан спешился и учтиво покашлял, не приближаясь. Незнакомец повернул к нему зеленое лицо, потом снова вернулся к своему занятию, но при этом поднял вверх правую руку, как бы предполагая, что сейчас он закончит свои дела, тогда можно и поговорить.