– Полагаю, она с этим справилась бы даже без моей помощи, – сухо сказал Джулиан.

Уставясь на него, графиня выстукивала ложкой по блюдцу какой-то воинственный ритм.

– Значит, мы с вами расходимся во мнениях, – категорично заявила она. – Поскольку я вижу, как изменилось ее поведение после событий у Локвуда. С того вечера она сама не своя. – Графиня, вероятно, решила, что этим проняла Джулиана, поскольку ее голос стал тверже. – Она плохо спит. Стала сварливой, рассеянной, угрюмой. А теперь еще – Боже милостивый! – совершенно неблагоразумной. Это не те перемены, которые мужчина желает вызвать в женщине, даже если он повеса и распутник.

Чего только не снесешь от женщины. Любой мужчина знал, что, сказав такое Джулиану, следовало браться за пистолет, дуэль неизбежна. Но леди Чад, видя, что ее выпад произвел эффект, спокойно попивала чай. У нее, без сомнения, тот же стержень, что и у Эммы. Джулиан улыбнулся. Эта женщина ему, пожалуй, нравится.

– Очко в вашу пользу.

– Да, – сказала графиня. Поставив чашку, она снова принялась постукивать ложкой. – Поэтому я хочу, чтобы вы меня поняли. – Каждое слово она подчеркивала резким ударом. – Вы, возможно, рассчитываете на защиту, имея столь высокий титул, но предупреждаю вас герцог, у меня есть собственные способы мести. Рука женщины хоть и мягкая, но длинная. И то, что она тонкая, не умаляет ее возможностей!

Блюдце разбилось.

Взглянув на осколки, графиня пожала плечами и бросила ложку на стол.

– Я человек закаленный, – сказал Джулиан, – Но вы сами отметили, что она упряма. Она переселилась бы в родительский дом независимо от моих действий.

– Дом! Дом меньше всего…

– И поскольку мы говорим откровенно, я мог бы также заметить, что ее недавняя меланхолия – всего лишь маленькое ухудшение состояния, в котором она находится, прячась от жизни, одинокая и подавленная.

Графиня заморгала.

– Вы… – она чуть качнула головой, – вы беспокоитесь о ней? Но вы едва знаете ее! Вы… – Леди Чад, задумчиво прищурившись, смотрела в пространство. – Вы не просто помогли ей бежать из Дели. Она мне никогда всего не рассказывала. Вы… это из-за вас она порвала с Маркусом?

– Нет, – сказал Джулиан, – это ее личный выбор. Хотя в душе я приветствовал такое решение.

– Так же, как и я, – мягко сказала графиня, сдвинув брови. Потом, встряхнувшись, она опомнилась. Ее внимание снова сосредоточилось на Джулиане. – Четыре года прошло. И вы думали, что она мертва.

– Да.

– А потом вы столкнулись с ней на балу. И вы… и она… – Леди Чад подалась вперед, до шепота понизив голос: – Вы… любите ее? Любили все это время?

Джулиан пристально смотрел на нее.

– Она не та женщина, какую я знал в Дели, леди Чад.

Графиня откинулась на спинку кресла, на ее лице отчетливо отразилось разочарование.

– Что вы хотите этим сказать?

Он пожал плечами:

– Понимаете, если бы вы попросили меня охарактеризовать ее тогда, я сказал бы, что жизнь ее побила, но не ранила. Ваша кузина удивительно умела радоваться жизни. Она тогда просто светилась, даже кораблекрушение не уничтожило этой радости.

– Да, – пробормотала леди Чад. – Я помню. Полная жизни, смеющаяся девушка.

– Но не теперь, – мягко продолжил Джулиан.