|
Я повернулся и увидел Джан с рюкзаком. — Представляешь, он заснул! — Неужели? — Наверное, переволновался, — сказал я, показывая на американские горки. Джан посмотрела на меня. — Сходи купи мороженого. У меня во рту пересохло. Чувствуешь, как парит? — Тебе шоколадного? — Да. Вернувшись с двумя большими рожками, — мой уже был наполовину съеден, — я застал Джан в слезах. Боже, неужели на нее опять накатила хандра? Неужели все настолько серьезно и она уже никогда не станет прежней? И где коляска с Итаном? — Я только на секунду отвернулась, — проговорила она, словно прочитав мои мысли. Ее голос дрожал. — И что? — Да в кроссовку попал камешек. Я отошла его вытряхнуть, присела на скамейку, а потом подняла голову и… — Что случилось, Джан? — Кто-то увез коляску, — прошептала она. — Я посмотрела, а ее нет. Я вскочил на скамейку, оглядел аллею. — Итан! Итан! Нет, это недоразумение. Куда может деться коляска с ребенком? Наверное, кто-то спутал нашу коляску со своей и сейчас привезет обратно. Джан стояла рядом, напряженно оглядываясь по сторонам. — Ты что-нибудь увидел? — Ты можешь объяснить, что произошло? — воскликнул я. — Я же сказала, только отвернулась на секунду и… — Почему ты оставила коляску? Почему не подвезла к скамейке? Джан молчала, опустив голову. А у меня в ушах звучали обрывки сообщений, какие передают в новостях раз или два в год: «… одна семья, кажется, из Промис-Фоллз, поехала на отдых во Флориду, Орландо, там есть большой парк отдыха с аттракционами. Они буквально на минуту оставили без присмотра своего маленького сына, и его похитили какие-то злодеи. Унесли в туалет, остригли волосы и переодели так, чтобы он выглядел по-другому, а потом вынесли из парка и увезли в неизвестном направлении. В газеты это не попало, потому что владельцы парка не хотели огласки…» Я считал это чушью несусветной, но сейчас… Я повернулся к Джан. — Иди ко входу, он здесь только один, найди охранников и все им расскажи. Растаявшее мороженое я выбросил в урну. — А ты? — спросила она. — Я пойду посмотрю в туалетах. Вероятно, его увезли туда. Джан побежала. На ходу оглянулась, показала жестом, как будто прикладывает к уху мобильный телефон, чтобы я позвонил ей. Я кивнул и побежал в противоположном направлении. В мужском туалете было несколько человек. Мужчина с мальчиком на руках, младше Итана, мыл ребенку руки. У другой раковины стоял пожилой афроамериканец. Молодой человек сушил руки. Я оглядел кабинки. Их было шесть, все свободные, кроме четвертой. Заглянул в щель между дверью и фрамугой, увидел сидящего на унитазе грузного мужчину. Больше никого в кабинке не было. — В чем дело? — возмутился тот. Я выбежал из туалета и чуть не упал, поскользнувшись на плитках. Невдалеке по аллее двигались люди, в обе стороны, и, весело переговариваясь, жевали сладости. Им до меня не было никакого дела. Я почувствовал себя совершенно разбитым, не зная, в какую сторону идти. Но идти все же лучше, чем просто стоять и глазеть на посетителей парка. И я побежал к ближайшему аттракциону, обошел его, выискивая нашу коляску, внимательно осматривая каждого ребенка. Затем помчался дальше, к аттракционам для малышей. Может, похититель, чтобы успокоить Итана, повез его сюда покататься? Нет, это глупость. Никто нашего мальчика не похитил. |
