Звонок в дверь. Феллини открывает. Вносит коробку с ризотто, ставит на стол, ставит у места Джульетты корзину фиалок.

Телефонный звонок.

Голос в трубке: — Это Марконе.

Федерико: — Что случилось, Марио? У тебя похоронный голос.

Голос в трубке: — Слушай, старина, все отлично… Но видишь ли — мне вовсе не светит помирать во цвете лет. А твой фильм для меня настоящее самоубийство. Так что пусть Святой Дух остается с тобой, а я отправлюсь рисковать жизнью на сафари…

Возвращается Джульетта с подносом, на котором вазочки с мороженым и черешней. Видит коробку, цветы и ошеломленное выражение лица мужа)

Джульетта: — Что здесь произошло?

Федерико: — У меня две новости — хорошая и не очень.

Джульетта: — Господи — сразу две за пять минут! Я ведь только успела протереть пол на кухне и разложить мороженое в вазочки…

Федерико: — Это ризотто и цветы… от Марконе. И второе (смотрит на часы): — Наш подписанный контракт прожил всего 16 часов.

Джульетта: — Марконе заболел?

Федерико: — Он уже на сафари. Будем надеяться, что его не сожрет тигр.

Джульетта: — Не сожрет? Ах, разумеется, ты прав. Тигр отравится. Жалко животное.

Феллини обнимает Джульетту здоровой рукой и подносит к ее лицу фиалки: — Ты же все время мечтаешь о цветочках.

Джульетта: — Только о тебе и нашем фильме.

Федерико: — Фильм издыхает… И какой идиот придумал, что посуда бьется к счастью!

Джульетта: — Банкет не отменяется! Кто–то говорил, помнится, что настоящая жизнь, это ярмарочный балаган с фейерверками, ряжеными, феями, небылицами и сладко–безумной музыкой … У нас что — не настоящая!?

(Проходит оркестрик из «Восемь с половиной).

Джульетта кричит: — Нам весело, нам страшно весело! Мы совершенно невероятно счастливы!

(СВЕТ НА ЭПИЗОДЕ В ГОСТИНОЙ ФЕЛЛИНИ ГАСНЕТ)

Журналист: — Съемки фильма затормозились, а суета вокруг него нарастала.

Следует ряд быстрых жанровых зарисовок. Снова в кабинете Чинечитта. Федерико куда–то тщетно названивает. Врывается продюссер Н.

Н: — Федерико! Мама миа! Я слышал, как лажанулся Марконе. Отказаться от такого материала! Твой фильм сделаю я! Мне нужен цветок в петлице. Давай, давай скорее твои наброски. Горю нетерпением прочитать сценарий.

Федерико дает Н. тощую папку: — Написано, собственно, не много. Я и Тонино Гуэрра изложили самую суть. Все дело в эффектных сценах телешоу и подготовки к нем. Закулисье телеабсурда. Знаешь — этот сумасшедший, ослепляющий нелепостью мир телевидения. Все из ряда вон выходящее, чудовищное, бредовое, нечеловеческое ТВ преподносит зрителям, как вполне очевидную повседневную реальность — нормальную, понятную, привычную. И наоборот — все банальное, ничтожное, обыденное — телевидение подает торжественно: с фанфарами, хореографией, юпитерами. Такое огромное разбитое зеркало, в каждом осколке которого отражается изуродованная реальность — кривляющаяся, лгущая, гипнотизирующая…

Н: — Гениально! Да это же классно, это потрясающе — показать адскую кухню массового гипноза! И на ее фоне — малышка Мазина, трепетная, хрупкая, настоящая! Умираю от нетерпения. Можно почитать прямо в соседней комнате? (Уходит с тощей папкой сценария)

Феллини звонит Джульетте: — Милая, кажется, он согласен. Николетти. Хочет работать только нами. И без ума от тебя. Скрести пальцы, Джульетта!

В кабинет заходит Николетти, небрежно кладет на стол папку. Он разочарован и даже слегка обижен.

Н: — Что ты мне подсунул? Но это же не серьезно! И это совсем не Феллини! Несколько страниц — пустяк какой–то.