Наконец она взорвалась: «Разве может быть человек уверен в ком-то или чем-то?» – и попросила больше не навешать ее до окончания суда. «Я знаю, кому ты предан».

Но как он оказался здесь? Она-то считала, он с Тедом готовится к суду. А высвободившись из его объятий, увидела Теда – тот поднимался на веранду.

Во рту у нее пересохло, руки и ноги ослабели, сердце заколотилось так дико, что стук его отдавался в ушах. За эти месяцы Элизабет исхитрилась изгнать лицо Теда из памяти, а в ее ночных кошмарах он всегда появлялся лишь тенью – ей снились руки убийцы, сбрасывающие Лейлу через перила, жестокие глаза, следящие за ее падением…

А теперь он поднимается по ступенькам, как обычно независимо, самоуверенно. Эндрю Эдвард Винтерс; темные волосы контрастируют с белым смокингом, сильно, спокойное лицо загорело, он стал еще красивее после своего добровольного заточения на Майи.

Ярость и ненависть побуждали Элизабет наброситься на него, столкнуть со ступенек, как он столкнул Лейлу, царапать самодовольное красивое лицо, как царапала его Лейла, пытаясь высвободиться, спастись. Горьковатый вкус желчи заполнил ей рот, она сглотнула, старясь подавить тошноту.

– А вот и он! – воскликнула Черил. И в мгновение ока скользнула через толпу гостей, каблучки ее постукивали, красный шелковый шарф реял позади. Разговоры смолкли, повернулись головы: Черил бросилась в объятия Теда.

Словно робот, Элизабет смотрела на них. Точно мелькают перед глазами цветные картинки калейдоскопа. Несвязные обрывки цветов и предметов крутились перед глазами: белый пиджак Теда, красный наряд Черил, темно-каштановые волосы, длинные, изящные пальцы Теда на плечах Черил. Он старается высвободиться.

После слушания, вспомнила Элизабет, она метнулась мимо него, ее переполняло отвращение к себе: ее одурачили! Как она могла купиться на его спектакль: убитый горем жених Лейлы. Сейчас Тед поднял глаза, и она поняла – он увидел ее. Лицо у него стало потрясенным, испуганным… или это снова игра?

Вырвав руку из цепких пальцев Черил, он вошел на веранду. Не в состоянии шевельнуться, Элизабет смутно осознавала притихшее молчание гостей рядом, говор и смех тех, кто подальше и еще не разобрался, что происходит. Замирающие звуки скрипки, ароматы цветов и океана.

Тед постарел. Морщинки, появившиеся вокруг глаз и рта после смерти Лейлы, углубились и останутся на лице навсегда. Лейла так любила его, а он ее убил. С новой силой волна ненависти опалила Элизабет. Непереносимая боль, чувство невосполнимой утраты, вина, пожиравшая душу, как раковая опухоль, – в конце концов она подвела Лейлу! Причиной всему этот человек!

– Элизабет…

Как он смеет говорить с ней? Злость заставила ее очнуться от столбняка. Она развернулась и неверным шагом двинулась через веранду в вестибюль. За спиной стучали каблуки. Мин.

– Черт тебя побери, Мин! – яростно набросилась на нее Элизабет. – Что ты затеяла?

– Сюда! – кивнула Мин на музыкальный салон. Она молчала, пока за ними не закрылась дверь. – Элизабет, я знаю, что делаю…

– А я – нет! – Остро переживая предательство, Элизабет уставилась на Мин. Немудрено, что она так дергалась. И еще больше дергается сейчас. Мин, которую, казалось, никогда не задевали стрессы, всегда производила впечатление человека, умеющего справиться с любой проблемой, сейчас колотила дрожь.