В тюрьме люди слабеют, сказывается нехватка физических упражнений. Скука. Монотонность. Становится бледной кожа. Тед оглядел свой загар: за решеткой тот сойдет быстро.

В десять они с Бартлеттом и Крейгом договорились встретиться у него. Вместо этого он отправился плавать в закрытый бассейн. Он предпочитал «Олимпийский», но опасался наткнуться там на Элизабет. А с ней он не хотел встречаться.

Тед проплыл уже дорожек десять, когда заметил Сида – тот нырял с противоположного бортика. Их разделяло шесть дорожек, и после короткого заплыва Тед перестал обращать на него внимание. Но минут через двадцать, когда трое пловцов, разделявших их, ушли, он удивленно заметил – Сид не отстает, плывет мощным брассом, быстро, точно. Тед поднажал, стараясь обогнать, и Сид увлекся погоней. После шести заплывов вымотались оба.

Из воды они вышли одновременно. Сид, набросив на плечи полотенце, двинулся вокруг бассейна.

– Приятно поразмяться. А ты в отличной форме.

– Плавал каждый божий день на Гавайях, почти полтора года. Приходилось.

– Бассейну в моем клубе здоровья далеко до Гавайев, но ничего, тоже помогает держаться. – Сид огляделся. В двух углах застекленного зала размещались джакузи. – Тед, мне нужно перекинуться с тобой парой слов.

Они направились к дальнему концу. В бассейне появились трое новых пловцов, но они были далеко и слышать ничего не могли… Тед смотрел, как Сид вытирает темно-каштановые волосы. Он заметил, что на груди у того волосы совсем седые. Его собственный следующий этап – в тюрьме он постареет и поседеет.

Кружить вокруг да около Сид не стал.

– Тед, у меня неприятности. Крупные. Влип с крутыми парнями. Все началось с той треклятой пьесы. Назанимал кучу денег, рассчитывал, что смогу расплатиться. Если Черил получит Аманду, я снова взлечу. Но с парнями тянуть нельзя. Тед, мне нужно взаймы. Только взаймы, честно. Но срочно. Сейчас.

– Сколько?

– Шестьсот тысяч долларов. Тед, для тебя это мелочевка. И к тому же взаймы. Ты у меня, можно сказать, в долгу.

– В самом деле?

Озираясь, Сид подошел чуть ли не вплотную. Губы его приблизились к уху Теда.

– Раньше я не говорил про это… Даже тебе не сказал, что знаю… Но, Тед, я тебя в тот вечер видел. Ты промчался мимо меня, в квартале от дома Лейлы. На лице у тебя была кровь, а руки в царапинах. Ты был в шоке. Ты ведь не помнишь, правда? Ты даже не услыхал, когда я тебя окликнул. Бежал как ошалелый. – Голос Сида упал до едва слышного шепота. – Тед, я нагнал тебя. Спросил, что случилось, и ты ответил – Лейла умерла… Упала с балкона. Тед, потом ты сказал… Клянусь Богом, ты это сказал! «Ее сбросил с балкона мой отец… ее сбросил отец!» Точно мальчишка, который пытается переложить вину на другого. Даже голос у тебя был как у мальчишки!

Теда стало подташнивать.

– Я не верю тебе.

– С какой стати мне врать? Ты выскочил на мостовую и чуть не угодил под колеса такси, пытаясь остановить его. Сам спроси того таксиста, который тебя в Коннектикут возил. Он ведь придет свидетелем на суд? Спроси, правда ли, что он чуть не сшиб тебя. Тед, я тебе друг. Я понимаю, как ты себя чувствовал, когда Лейла закатила бешеную истерику у «Элайны». Знаю, как чувствовал себя я. В тот вечер я как раз шел к Лейле, хотел уговорить, образумить ее. Я до того осатанел, что сам готов был убить ее. Тед, разве я обмолвился кому-нибудь хоть словом, а? Тебе? Или кому-то еще? Я б и сейчас промолчал, просто приперло. Ты должен мне помочь! Если не расплачусь в сорок восемь часов – я конченый человек!

– Ты получишь деньги.

– Господи, Тед! Я знал, что могу на тебя рассчитывать! Спасибо тебе, Тед! – Сид обнял его.