Мария Бушуева. Не плачь, Таня!
Все жаркие запахи лета летят с ними рядом. Тропинка ведет на дачу. В ней стрекочет, шуршит, позвякивает июль. Таня истомилась и проголодалась, а пятилетний Артемка все время отстает: увидит бабочку, остановится, наклонится, зависнет над цветком, растопырив ладони, а бабочка, точно нарочно, даст ему приблизить к себе лицо — и тут же вспорхнет, даже тенью бархатного крыла коснется его щеки. Или кузнечик скрипично просигналит — поймай! — Артемка накроет его крышей из ладоней, нет, он не хочет его помять, он очень — очень — очень осторожно надвигает на травинку теплую крышу, а кузнечика уже нет — искрой просверкал в траве и смеется. На такой смех и обижаться не стоит — это игра! — Сил уже нет! — сердится мама Артемки, Танина подруга, Кира. — Всегда он так тащится — все впереди, а мой копуша, позади всех! Даже няня жалуется. А чего ей, собственно, жаловаться — за то и платим. — Ой! — слышится крик Артемки. — Ой! Кто здесь?! — Что там у тебя? — останавливается Кира. — Таня! Иди сюда! — зовет Артемка. — Скорее иди! Смотри — кто это?.. Вдоль тропинки, с трудом передвигая раненое тельце, припадая на одну сторону, медленно, с постоянными остановками, ползет полевая мышь. — Наверное, велосипед ее так… — говорит Таня Артемке. — Или кошка.… Видишь, мышка болеет.… Но кошка бы, наверное, не выпустила. — Собака могла кошку спугнуть… — Кира машет рукой с досадой. — Пошли, что ли, чего стоять? — Мама, давай возьмем ее к нам на дачу, в ведерко посадим и понесем. Я ее буду кормить и лечить! — Еще чего! Такого добра у нас у самих навалом! Иди, давай. — Ну, пожалуйста, я хочу взять ее к нам жить! Таня, попроси маму! — Может, это будет хорошо, — неуверенно произносит Таня, глядя на Киру. — Ребенок ведь… — Крыша съехала, да? — Кира уже злится. — Ну, ма-а-а-ам! Ну, пожалуйста! Разреши-и-и! — Мыши вредные! Она все у нас пожрет и твою любимую грядку с горохом! И лего твое погрызет! — Не-е-ет! — Артемка уже рыдает. — Она бо-бо-лет! Я бу-буду ее лечи-и-и-ить! — Чтоб ты провалился! — Кира властно хватает его за руку и с силой сжимает. — Мне больно! — вскрикивает Артемка. — Да, она уже уползла, — говорит Таня тихо. — Не волнуйся, Тёмушка, мышь выздоровеет, раз может двигаться. Вон, уже в траве ее не видно. Но Артемка истошно рыдает. — Заткнись ты наконец! — кричит Кира и, порывшись в пакете, достает большое ровное яблоко. — На вот! — Ты так, Темушка, всех кузнечиков распугаешь, — Таня легонько касается его пушистых волос. — А бабочки вообще спрячутся до завтрашнего дня. Артемка отталкивает яблоко. — Вишню! Вишню хочу-у-у-у! — Жри, проглот! — Кира уже смеется и, снова порывшись в пакете, достает маленький пластиковый контейнер с вишней. — Аппетит перебьет, — говорит она Тане, — да и ладно. Лишь бы заткнулся.
Дача обставлена у Киры дорого: есть и сауна, и бассейн, и диван — качалка, Кира боится оставаться с Артемкой одна, поэтому, когда муж- предприниматель занят делами в городе, а няня берет двухдневный отпуск, Кира обычно зовет в гости одинокую подругу Таню, учительницу начальных классов. |
