Знаете, что было самым страшным? Когда приходили бывшие одноклассницы. Учителя приходили, и знаете, что мне говорили, пока я им чеки выбивала? Они говорили, что любая работа почетна, и прятали при этом глаза... Однажды, когда моя любимая учительница, как говорится, сказала, что я работаю очень хорошо и быстро и, главное — вежливо, я обложила ее матом. И не жалею об этом до сих пор. Она перестала ходить в наш гастроном.
— А вам каково там жилось? — спросил Демин.
— Очень дружный коллектив оказался в магазине. Именины, дни рождения, обмывания всего на свете — от младенцев до квартир... Потом пошли маленькие хитрости, ведь застолья надо как-то отрабатывать. Вы не думайте, особых обманов не было. Получаем, к примеру, на обертки рулон бумаги, а в нем, скажем, тонна. И мы эту тонну бумаги продаем вместе с колбасой, маслом, сыром, по цене этих продуктов. И, никого не обвешивая, получаем честные три-четыре тысячи рублей. Этого нам вполне хватало.
— Обидно, — обронил Демин.
— Знаете, уже не очень. Пошла другая жизнь. А та, примерная, так далеко...
— Вы не ответили...
— Помню, — перебила Борисихина с грустной улыбкой. — Помню, товарищ следователь, и не собираюсь уходить от ответа. Пошла к Жигунову, чтобы выпить, побыть среди людей, которым ты совершенно безразлична и которые тебе безразличны... Водка, конечно, зло, но, когда хорошо выпьешь, все в тебе ослабевает — и боль, и ненависть, и слезы уже никакие не слезы, а так, жидкость из глаз... Мужа тоже будете допрашивать?
— Положено.
— Он хороший парень, вы его не обижайте... Вся его сила воли, все способности и устремления свелись к тому, чтобы удержаться от выпивки, от всех нехороших соблазнов, от дурного влияния, от плохих друзей... Удержался. Ну и что? Люди сильны не тем, от чего отказались, а тем, чего добились. Ему нечем похвастать... Жена и та...
— Он может убить человека?
Борисихина быстро взглянула на Демина, и он увидел в ее глазах не растерянность — сожаление. Она словно разочаровалась в нем, в Демине, и не считала нужным это скрывать.
— Простите, но ваш вопрос кажется мне... глупым.
— Что делать, служба.
— Если у вас на глазах кто-то попытается, скажем, обесчестить вашу жену, вы что же, статьи будете цитировать? Или булыжник из-под ног возьмете?
— Подпишите, пожалуйста, протокол, — вздохнул Демин.
5
Когда Борисихина ушла, Демин позвонил в ремонтно-строительное управление. Начальник оказался на месте. Голос его явно изменился в лучшую сторону, чувствовалось, что на том конце провода сидит живой человек, а не канцелярский автоответчик.
— Так что, Свирин нашелся?
— Ищем. Дело в том, что...
— Вы действительно видели Свирина два часа назад? — впрямую спросил Демин.
— А что?
— Вот тебе и на! Вы сказали, что видели Свирина около часа назад. Прошел еще час. И я снова спрашиваю — вы его видели?
— Разумеется. Не будете же вы утверждать, что дисциплина у нас на производстве такова...
— Именно это я и буду утверждать в частном определении. Послушайте меня внимательно. В городской больнице без сознания лежит человек, который, по некоторым предположениям, и есть Свирин.
— Не может быть! Какое горе!
— Перестаньте кривляться. Ни мне, ни ему ваше сочувствие не требуется. Нам нужен человек, который бы хорошо знал Свирина. Необходимо провести опознание. Присылайте такого человека. Дайте ему машину, и пусть он по дороге захватит кого-нибудь из родственников Свирина. |