– Интересно, откуда он деньги на курорт взял? – недоуменно спросила я. – Отец ему дать не мог, это как пить дать!

– Да уж! Иван Александрович на это точно не раскошелился бы! – согласился со мной Сашка. – Он же Мажора в черном теле держит...

– Причем совершенно заслуженно! – добавила я. – Тот еще фрукт!

– Знаешь, Маруся, а ведь курорты бывают разные, – подумав, сказал Сашка. – Это же не обязательно Турция или Египет! И даже, может быть, не Сочи! Вдруг они решили дикарями где-нибудь на Азовском море в палатке пожить? Девушка-то у него, ты сама видела, явно не из крутой семьи и ко всяким излишествам не приучена.

– А что? Вполне может быть! – согласилась я. – Наверное, он просто захотел сбежать от всевидящего ока своего отца и покуролесить на свободе.

Мы вернулись к своей работе и через некоторое время увидели, как Мажор, загрузив свой «Форд» сумками и коробками, сел в машину и уехал.

Ближе к вечеру грохот от стройки стих, а потом я, сходив на разведку, выяснил, что ни техники, ни рабочих больше не видно – они закончили свое черное дело и уехали, оставив после себя, кроме забора и прочего благоустройства, варварски испоганенный лес, в котором лично мне больше совсем не хотелось гулять, чтобы не расстраиваться. Выслушав эту новость, Маруся облегченно вздохнула и сказала:

– Слава богу! Наконец-то наступит тишина!

– Как когда-то волхвы сказали Ивану Грозному, еще не вечер, – заметил я.

– Это в каком смысле? – насторожилась она.

– В том самом, что неизвестно, что нас еще ждет в будущем, – мрачно ответил я.

– Дорогой, а ты не замечаешь за собой, что постепенно превращаешься в зануду? – приторно-сладким голосом спросила Маруся. – Все бурчишь и бурчишь, как старый дед! Стройка закончилась! Теперь нам ничего не грозит!

– Твои бы слова да Богу в уши! – вздохнул я.

– Ну, знаешь! Ты всегда!.. – возмутилась она, но, к счастью, не смогла продолжить свой гневный монолог, потому что принюхалась и обеспокоенно спросила: – Ты ничего не чувствуешь? Вроде горит что-то?

– Бомжи! – кратко, но исчерпывающе ответил я.

– Но они ведь уже сожгли весь мусор, – возразила она.

– Как видишь, нет! Наверное, оставили часть его про запас, – объяснил я.

– Но зачем? – удивилась она, и я просто пожал плечами – не знаю, мол.

Ответ мы получили буквально через несколько минут, когда на наш участок, даже не постучав для приличия в калитку, вошел один из уже знакомых нам бомжей и попросил:

– У вас лаврушечки не найдется?

– Во-первых, я уже сказал всем вам, чтобы вашего духу тут не было, во-вторых, стучать надо, перед тем как войти, – тебя ведь могут и не пустить, а в-третьих, на кой черт тебе лавровый лист? – неласково спросил я.

– Так мы же живые люди и есть хотим. Нас Кряков на все лето нанял, вот мы себе быт понемногу и обустроили. В мусоре и кастрюльку нашли, и еще кое-что из посуды. Вот и решили себе на костерке ужин сварганить, – спокойно объяснил тот.

– А костерок-то из мусора сварганили? – поинтересовался я.

– А из чего же еще? – удивился бомж.

– Вот тебе и ответ, зачем они часть мусора оставили про запас, – повернулся я к жене, а бомжу сказал: – Потравитесь же, идиоты!

– Ничего! Мы привычные! – отмахнулся тот и снова спросил: – Так как насчет лаврушечки-то?

– Шел бы ты отсюда! – начал было я, но Маруся вдруг сказала:

– Сейчас вынесу!

Я удивленно уставился на нее, а она действительно вынесла бомжу несколько листков.