Я не видел сенатора меньше суток, но сейчас мужчина потерял свой лощеный вид и выглядел так, словно за эти часы перенес тяжелую болезнь. Лицо серое, под глазами мешки. Губы сжаты. Взгляд, нездоровый, полный душевной боли.

Мне ничего не было известно о результатах поиска, но по лицу сенатора нетрудно было понять, что моя догадка оказалась верной.

– Здравствуйте, сэр. Примите мои самые искренние соболезнования.

– Спасибо, Майкл, но я приехал не за тем, чтобы сказать о том, что твои подозрения подтвердились. У меня есть к тебе большая просьба.

– Слушаю вас, сэр. Для начала, может быть, присядем? Вполне удобное место, – и я указал на диванчик, возле которого мы стояли.

– У меня совсем нет времени. Моя жена очень хочет тебя увидеть перед тем, как мы улетим. Самолет, – Вильсон посмотрел на часы, – улетает через два часа двадцать минут. Ты как?

Я понял, что он хотел сказать. Вильсоны увозили тело своего сына домой.

– Сэр, у меня с собой нет одежды темных тонов.

– Плюнь на это. Ты согласен?

– Да, сэр.

– Тогда поехали.

Выйдя из отеля, мы сели в машину, на заднее сиденье. Телохранитель устроился на переднем сиденье. Стоило захлопнуться автомобильным дверям, как шофер, без всякого напоминания, тронул машину с места.

– Майкл, это тебе, – и сенатор взял небольшой портфель, до этого стоявший на сиденье, и положил его мне на колени.

– Я догадываюсь, что там, – сказал я, ставя портфель на сиденье, между нами, – поэтому не возьму.

– Как-то по-другому я могу выразить свою благодарность, Майкл?

– Сэр, я уже сказал: мне ничего не надо.

– Странно, но Мария мне так и сказала: он не возьмет деньги. Хорошо, тогда возьми это, – Вильсон щелкнул замками портфеля, открыл его, затем достал два листа бумаги. – Я знаю, что для тебя это важно.

Мельком пробежав глазами по отпечатанному на пишущей машинке тексту, я сразу понял, что это часть допроса Микки Кинли, которая касалась Томаса Райта.

– Сэр, я вам очень благодарен. Вы помогли восстановить справедливость.

– Так же, как и ты, помог мне восстановить справедливость.

В его словах был скрытый смысл, который несложно было понять, но догадываться – это не значит знать, а мне был нужен точный ответ.

– Интересно, где сейчас может быть Кинли?

Вопрос был риторический, к тому же был задан нейтральным тоном. Вильсон мог ответить на него, а мог и промолчать, но сенатор, похоже, ждал этого вопроса. Он даже на миг оживился, а взгляд его чуточку посветлел.

– К сожалению, этот преступник не дожил до суда. Около полудня его автомобиль был расстрелян неизвестными лицами. Кинли и его водитель были обнаружены мертвыми на дороге, в пяти милях от аэропорта.

– Зачем такому суд? Лично я считаю, что такие убийцы, как он, заслуживают смерть в придорожной канаве.

Вильсон с одобрением посмотрел на меня. Он согласился с моими словами, но только взглядом. Высказывать свое согласие он не стал, так как они шли вразрез с законом.

– Не нам об этом судить, Майкл. Для этого есть правосудие и закон, – сенатор помолчал, потом продолжил: – Я вот что хотел сказать… М-м-м… Моя жена… и я, как бы это сказать… Короче, мы с Марией хотели бы поучаствовать в твоей судьбе, Майкл.