Наверное, он идиот, раз отказывается от этого. К тому же с Диной воспользовался, а вот преклоненная перед ним Ника, которая завороженно разглядывает его член, пугает, будоражит и, что самое главное, злит.

— Ты вот прямо возьмешь и отсосешь мне? Чем я заслужил такую щедрость? Или для тебя это так же обыденно, как попить кофе? — буднично уточняет Марк, взяв Нику за подбородок и разглядывая небесно-голубые глаза. Зная, как грубо звучат слова, зная, что они ее оскорбят и, зная, что это спровоцирует новый виток войны. Наплевать.

Она отскакивает тут же и смотрит полными слез глазами. Черт! Только не реви! Марк подхватывает с пола полотенце и лениво оборачивает вокруг бедер. Главное не показать, что ему не все рано. Тогда она уйдёт.

— Какой же ты мудак! — выплевывает Ника и отступает.

— А кто ты? — спрашивает ровно Марк. — Что у тебя недостаток траха в организме? Так найди себе богатого мажорчика, которого одобрит папочка.

— Ненавижу. Урод! — выдыхает она. Оскорбление, как и ночью, задевает сильнее, чем Марк готов показать.

— Ты повторяешься. Уходи Ника, и не смей являться ко мне в комнату, когда тебе вздумается.

— Это мой дом, — шипит она разъярённой кошкой. — И что произойдет, если я ослушаюсь?

— То… — Марк делает шаг ей на встречу, заставляя пятиться к выходу из ванной комнаты и упереться в стену. В глазах Ники мелькает испуг. — То, что если ты ко мне придешь еще раз, я не буду играть в благородство. Поняла?

Его губы склоняются прямо к ее лицу, а одна рука упирается в стену над головой.

— Я возьму все, что ты неосмотрительно мне предлагаешь и срать на запреты твоего отец. Я не лезу к тебе, но отказываться… — пальцы подцепляются тонкую лямку платья на ее плече и медленно ведет ее вниз, касаясь умопомрачительно шелковой кожи, обнажая полную грудь. — Отказываться я больше не стану. Это последний раз. Так что подумай Ника очень хорошо, а зачем тебе это надо? Чего ты пытаешься добиться, и хватит ли у тебя сил противостоять тому пламени, которое ты собираешься разжечь. Ты готова идти до конца?

— Ты просто трус, — выплевывает она, пытаясь не показаться страх, но Марк, как прирожденный охотник слышит его в голосе. — Я думала тебя заводит металл на теле… — она закусывает губу и демонстративно облизывает губы, показывая штангу в языке.

От этого вида у Марка сносит крышу, и он все же со стоном впивается ей в губы поцелуем. Жадным, злым. Шрамы на груди касаются ее шелковой кожи, напряженного соска, а металл в ее нежном языке доставляет ни с чем несравнимое удовольствие. Так легко потерять контроль и слететь с катушек, поэтому Марк отстраняется и предупреждает.

— У тебя последний шанс уйти. — Голос хриплый, горло пересохло. — Если не воспользуешься, твоя игра закончится и начнется моя. Будет так, как хочу я… Ты готова?

Ника сжимает зубы и в ее глазах мелькает смесь решимости и страха, и пока она не дала ответ, Марк припечатывает.

— Уходи Ника, маленькие богатые девственницы могут создать очень много проблем, но я уже почти наплевал на возможные последствия. Я живой, и я хочу, но… не тебя, а твое тело… сама ты мало меня привлекаешь. Впрочем, ты же об этом знаешь, правда?

Девчонка всхлипывает, отталкивает руку Марка и, поправив бретельку, сбегает, а парень шумно выдыхает и прислоняется лбом к холодному кафелю стены. Черт бы побрал богатых и балованных соблазнительных сучек. Может все же стоит уйти самому? Ведь ясно же, что делать ему тут нечего. Нике ничего не угрожает, он лишь декорация, которую приставили к ней непонятно зачем.

Только вот Марк знает — он не уйдет. Ему почему-то нравится этот брошенный вызов, и ему хочется бросать вызов самому.