Реми сказал, что поможет ей, только если она расскажет ему всю правду. С другой стороны, что ей терять? Всё уже кончено, и, возможно, если бы она заговорила раньше, всё могло бы быть иначе.

– Я не была больна.

Она слышала, как он сделал шаг в её сторону. Кеннеди не оглянулась на него, было проще просто продолжать смотреть на пламя.

– Мои рёбра были сломаны, – её руки затряслись. – Я осталась дома, потому что была ранена.

– Почему, бл*дь, твои рёбра были сломаны?

        «Идеальные семьи – идеальная ложь».      

Пламя танцевало.

– Меня столкнули с лестницы.

– Что? – его рука дотронулась до её плеча.

Она вздрогнула.

– Если ты продолжишь прикасаться ко мне сейчас, я не уверена, что смогу рассказать тебе всё.

Его рука напряглась, но потом Реми отпустил её.

– Это тяжело, – суровое признание вырвалось из неё. – Потому что по прежнему причиняет боль.

– Кто столкнул тебя с лестницы?

– Кайл и мой отец ссорились. Я пыталась остановить их. Я встала между ними. Это был несчастный случай, – она не хотела, чтобы кулак её отца врезался в Кайла.

Но Кайл толкнул её назад, и она поскользнулась на ковре наверху лестницы. «Вниз… вниз, падая слишком быстро».

– Кто. Толкнул. Тебя?

– Это был несчастный случай, – само падение было несчастным случаем. – Кайл пытался убрать меня с дороги, чтобы я не пострадала. – Пламя вспыхнуло выше. – Видишь ли, мой отец никогда не причинял мне вреда. Он придерживал это для Кайла. – Она могла рассмотреть его в огне. – Но я так устала от того, что моему брату причиняли боль.

– Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня.

Она не хотела смотреть на него.

– Детка, пожалуйста.

– Почему ты называешь меня деткой? Твой голос становится нежным, когда ты так делаешь, и это заставляет меня думать, что тебе не всё равно, – она тряхнула головой и распрямила спину. – Мы можем стать любовниками, но ещё слишком рано для заботы. Слишком рано для красивой лжи. Вообще то, я считаю, что уже и так устала от всей этой лжи.

        – Посмотри на меня, Кеннеди.      

Глядя в огонь, разве она не просто пряталась?

– Проще рассказать историю, если я не смотрю на тебя.

– А мне легче понять правду, если ты это сделаешь.

Она говорила правду. Медленно, Кеннеди повернулась к нему. Он смотрел на неё, и его взгляд был таким глубоким и тёмным.

– Расскажи мне, – настоятельно потребовал он.

Её сердце заколотилось в груди, а когда девушка заговорила лишенное эмоций и интонаций спокойствие в ее голосе сильно удивило её.

– В моём доме было много ярости.

У него дернулся мускул на челюсти.

– Всегда внутри, всегда вдали от любопытных глаз. Не для того, чтобы мир увидел, – она сглотнула. – Моя мать собиралась уйти от моего отца. Наконец то. Неважно, сколько у него было денег. Неважно, что он говорил ей, что заберёт у неё всё. Она собиралась уйти.

Кеннеди слышала ту ужасную ссору, ту последнюю ужасную ссору.

        «Хватит! Ты больше не будешь так поступать со мной или моими детьми!»      

Слеза соскользнула вниз по её щеке.

– Я не знаю, почему она отправилась с ним на лодку, но я знаю, что пожар не был несчастным случаем. Я слышала, что говорил мой дед. Я знаю, что он заставил исчезнуть первоначальный отчет о расследовании поджога. Мой отец… думаю, он устроил пожар.