А те чувства, которые она питала к Дункану Уэсту были сопоставимы с целым морем.

Но она не хотела давать им название. В них заключалась самая большая опасность.

Потому что, кроме её секретов и лжи, существовали и его собственные.

Джорджиана покачала головой и опустила взгляд на свои бледные колени, на которых лежала его смуглая рука. Она положила на неё ладонь и принялась поигрывать золотистыми волосками.

– Я думала, что люблю его, – повторила она.

– И?

Она улыбнулась.

– Я же всё тебе рассказала, история стара как мир.

– Что было после?

– Ты же газетчик, и всё знаешь сам.

– Я знаю, что обсуждали в обществе, но хочу услышать твою версию.

– Я отправилась в Йоркшир. Точнее сбежала.

– Говорили, ты сбежала с ним.

Она рассмеялась, даже для её собственных ушей смех прозвучал невесело.

– К тому времени он уже давно исчез из моей жизни. Исчез ещё до рассвета на следующее утро после того, как мы...

Дункан гневно втянул носом воздух, и Джорджиана замолчала.

– Продолжай, – попросил он.

– Я уехала в почтовой карете. Тётя сестры моей горничной знала одно местечко в Йоркшире, куда могли отправиться девушки в моём положении. Чтобы оказаться в безопасности.

Он выгнул бровь.

– Сестра герцога отправилась в путешествие в почтовой карете?

– Другого выхода не было. Иначе меня бы поймали.

– Разве это так плохо?

– Ты не знаешь, каким был мой брат в то время. Когда он обнаружил, что произошло, то пришёл в ярость. Это даже немного пугало. Мать была полна ненависти и презрения. Больше мы не разговаривали.

Он прищурился.

– Ты была ещё ребёнком.

Она покачала головой.

– Я перестала им быть, как только обзавелась своим собственным.

– Значит в том месте... тебя приняли.

Джорджиана кивнула.

– Меня и Кэролайн. – Она вспомнила Минерва Хаус, его гостеприимных обитателей и роскошные земли. – Там было прекрасно. Мирно и тепло. Там меня не осуждали. Словно я оказалась... дома. – Она помолчала. – То место я действительно могу назвать своим домом.

– Тебе повезло, что он у тебя вообще был.

Джорджиана внимательно наблюдала за ним, чувствуя, что в этом заявлении скрыт какой то подтекст, но прежде чем она успела расспросить Дункана поподробнее, он задал вопрос:

– Как долго ты там оставалась?

– Четыре года.

– А потом?

– Потом умерла моя мать. – Он вопросительно наклонил голову, и Джорджиана пустилась в долгие объяснения: – Я вернулась домой, чувствуя, что должна оплакивать её в Лондоне. Я привезла с собой Кэролайн, лишила ребёнка безопасного дома, где никто никогда его не осуждал, и притащила в это ужасное место. В Лондон в разгар сезона. И вот однажды мы прогуливались по Бонд стрит, а я считала взгляды.

Их были сотни. Тогда в её груди зародилась жгучая ненависть.

Казалось, Дункан всё понял.

– Они тебя не приняли?

– Конечно, не приняли. Я же стала опозоренной, незамужней матерью дочери, которая в их глазах считается никем. Если бы она была мальчиком... – Она замолчала.

– Если бы она была мальчиком, то смогла пробить себе дорогу в жизнь.

Но она не была. И поэтому ненависть в сердце Джорджианы превратилась в ярость.

А затем в план, как одержать над всеми ними верх.

– А затем тебя нашёл Чейз?

И вот они снова вернулись в настоящее. К её тайнам.