- Я тут встречаюсь кое с кем, - сказала она.

- Я надеюсь, что он высокий, темноволосый и красивый, - со смехом сказала Айрин.

А затем через двойные парадные двери вышел он, спустился вниз по ступенькам и направился к ней вдоль террасы. К ней. И смотрел на нее. Она никогда не находилась так близко от него раньше – за исключением, конечно, прошлой ночи и краткой встречи нынешним утром в гардеробной Ройстона. Он никогда не смотрел на нее. И он действительно был очень высоким и темноволосым. И красивым. И если она не будет осторожной, то начнет вздыхать и смотреть на него телячьими глазами, и будет ничуть не лучше, чем Евгения.

- Доброе утро, милорд, - сказала она, и с одобрением услышала холодок в своем голосе.

- Мисс Астор, - он поклонился и протянул ей руку. – Прогуляемся?

Он указал на английские сады перед домом и лужайку, которая тянулась к отдаленному берегу. Подъездная аллея и дорога были позади дома.

Она приняла его руку и стала рассматривать ее – это была сильная, ухоженная рука с длинными пальцами. Та самая рука, которая проникла под ее ночную рубашку и ласкала ее грудь. Она почувствовала себя так, словно только что пробежала целую милю в гору, но подавила в себе желание тяжело задышать.

- Боюсь, - сказал он, – что я причинил Вам много страданий, сударыня, и прошлой ночью, и сегодня утром.

Лучший способ справиться с ее глупыми девчоночьими реакциями, решила Кэролайн, - это уйти в себя, вперить взгляд в землю под ногами и держать рот по возможности закрытым.

- Вы должны позволить мне как-то загладить свою вину, - сказал он.

Они прогуливались мимо ярких цветочных клумб. Все цветы цвели в безупречной симметрии, подметила она и задалась вопросом: как садовникам это удалось.

- Мне доставило бы огромное удовольствие, если бы Вы оказали мне честь, выйдя за меня замуж, - сказал он.

Кэролайн Скотт, виконтесса Линдон. Будущая маркиза. Жена такого великолепного мужчины. Мать его детей. Предмет зависти каждой женщины в светском обществе. А также гордая обладательница их жалости, в то время как ее муж продолжал бы распутничать всю свою оставшуюся жизнь. Ах, и эта жалость пугала ее. Потребовалось сверхчеловеческое усилие, чтобы поставить здравый смысл выше сердечной склонности. Может, скоро она очнется от причудливого сновидения, которое началось прошлой ночью.

- Я сожалею, - сказал он, наклоняя голову ближе к ней и накрывая ее руку своей. – Вы слишком ошеломлены, не так ли? Я невыразимо сожалею, что послужил причиной такого замешательства. Вам нужно какое-то время, чтобы обдумать Ваш ответ?

- Нет, - сказала она, голос ее был столь же спокоен, как и раньше, что полностью противоречило ее бешено колотящемуся сердцу. – Мне не нужно время, милорд.

- Ах, - сказал он более оживленным тоном. – Тогда все улажено. Вы сделали меня очень счастливым человеком, сударыня.

Он поднес ее руку к своим губам.

Она промолвила с глубочайшим сожалением.

- Я боюсь, что Вы неправильно меня поняли, милорд, - сказала она. – Мой ответ – «нет».

- Нет? – он внезапно остановился, чтобы пристально взглянуть на нее. Ее рука все еще была в его ладони.

- Я не выйду за Вас замуж, - сказала она. – Тем не менее, я благодарна Вам за предложение, милорд. Это было очень любезно с Вашей стороны.

- Любезно? – переспросил он, с какой-то новой резкой ноткой в голосе. – Я думаю, что Вы не совсем отдаете себе отчет, мисс Астор. Я скомпрометировал Вас прошлой ночью. Я должен жениться на Вас.

«Ах, романтика», - подумала Кэролайн, вздохнув про себя. Всякий раз, когда она мечтала о нем, он пристально смотрел на нее глазами, в которых светились восхищение и страсть. Вблизи его глаза были еще более прекрасными, чем в мечтах, но сейчас они хмуро смотрели на нее, как будто она была каким-то особенно противным слизняком, который выполз на дорогу после раннего утреннего тумана.