Старик покидает своё место и, пройдя открытое пространство, останавливается перед дочерью степного хана. Затем достаёт из-за полы одежды завёрнутую в шёлк лепёшку.

– Я немало прожил, и намерения других людей иногда видны мне ещё до начала их действий. – Старик-пуштун бросает нечитаемый взгляд на тело пленника, лежащее на земле. – Если бы туркан хотели плохого, им бы не было нужды звать нас всех сюда: испачканный кровью кинжал прячут в темноте. И не зовут других людей, чтоб его получше спрятать при свидетелях.

Старик обводит тяжёлым взглядом абсолютно всех присутствующих.

– У Каррани нет сейчас другого хлеба, – Ахтар говорит на пушту, но слово «нан», которое он использует, на многие тысячи конных переходов понятно всем правоверным (да и не только им одним): и племенам пушту, и народам дари, и кочевникам-туркан, и даже живущим далеко на юг пенджаби.

– Между нами нет вражды, – Ахтар разламывает сухую лепёшку, протягивая половину девочке-туркан. Сам откусывает от своей половины.

Дочь степного хана, понимая слово «нан», молча откусывает от своего куска, передавая остаток высокому лысому спутнику, который, доедая оставшийся кусочек хлеба, переводит ей все слова пуштуна.

Ахтар коротко кивнув им обоим, возвращается на своё место.

_________

Лично мне по Еркену всё было ясно уже давно. Просто доказательств не хватало.

Планируя вместе с Алтынай дальнейшие шаги, мы добросовестно рисовали наши «таблицы» не один десяток раз: проблемы были понятны, но не находилось решения.

Пока Алтынай, мыслящая нестандартно, не предложила свой план.

Который и сработал на все сто.

Раушан и Сауле, кстати, сразу после всего выговаривали мне, что я зря упрекал Еркена ещё и за старость. В нём, типа, хватало и своего дерьма, и возраст-де трогать не стоило: не по понятиям.

Лично у меня они своими упрёками вызвали только невежливый смех: ещё там, один мой начальник, по имени Еркен Раимжанович (бывают же совпадения!), был на 25 лет старше меня. По работе мы с ним очень не ладили: он напирал на возраст, авторитет и личные интересы на югах. А я предлагал рассматривать нашу с ним иерархию с позиций компетентности и профессионализма.

Вот как-то на профессиональный праздник, Раимжанович был выпивши и вещал, сравнивая: «У нас в языке старость – только с уважительными эпитетами. Белая Борода, … т.д. А у вас в языке что? Только грубости и неуважение! Старый дурак, старый пердун, старый козёл…»

Говорить бабулям, что мыслю я всё же не на туркане, я, понятно, не стал.

А они, кажется, восприняли мой смех с обидой.

_________

Примечание 1: по личному опыту, слово «НАН» (ХЛЕБ) действительно понимают все, от Астаны до Исламабада.

В Индии лично я не был, но говорят, что даже индийцы понимают.

_________

Mishertob = старейшины

BADAL = месть

«ақ сақал» = «белая борода» по-русски

хель = род

Глава 32

– Спасибо за приём, – благодарит один из пуштунов, не вставая, впрочем, из-за стола.

– Но, кажется, у нас осталось ещё одно незаконченное дело? – подхватывает Ахтар, глядя по очереди на меня и на Алтынай. – Хотя, скорее даже просто разговор.

Мы решили сесть рядом, поскольку всё происходившее сегодня больше касалось туркан и пуштунов. Все прочие гости расположились чуть поодаль.

– Дело осталось скорее у нас, а не между нами. Стадо, – кивает Алтынай после того, как дожидается моего перевода. – Находится на маленьком плато, за вот теми горами. В одном дневном переходе от нас. Со стадом десяток пашто из тех, которые изначально нападали.