|
Тот, кого ваши мужья обчистили, вряд ли писал заявление в милицию. В остальных случаях куш награбленного не составлял суммы свыше пятидесяти тысяч долларов на подарки женщинам. Не последние же они истратили, если хотели новую красивую жизнь построить. Я также думаю, что они не успели встретиться с наводчиком и отдать его долю. Но тот знал, где будет спрятано награбленное, и отдал приказ убрать исполнителей. Зачем делиться? Лучше все забрать себе. Наемные киллеры выполнили приказ. Они здесь ничего не искали. Их дело стрелять. За это им платят. И вот наводчик идет на секретный объект и ничего там не находит. Ребята спрятали награбленное в другом месте. И тут возникает паника. А где искать? Скорее всего на вашей даче. У ребят не было времени спрятать добро в каком-то другом тайнике. Так думал наводчик. Вот он и приехал сюда искать добычу. Вспомним, в котором часу на дачу приехали ваши мужья? Около трех часов дня. Через сорок минут их расстреляли. Вот почему тот, кто приехал сюда искать добычу, не стал вспарывать матрацы, обивку кресел и копать ямы в саду. Он понимал, как мало времени у ребят было, чтобы спрятать ценности. У вас наверняка доска отходила в спальне?
— Да. Все время трещала, мать ее… — Понятно. Потому ее и вскрыли. — А может, они и впрямь что-то здесь спрятали? И этот подонок нашел? — Не думаю. Скорее всего ребята имели запасной тайник и воспользовались им. Не доверяли наводчику. Вполне резонно. И оказались правы. Катя встала, ушла в дом и вернулась с бутылкой вина и стаканами. Они молча выпили и закурили. — Бардак на даче — это семечки, — кусая ногти, заговорила Катя. — Вы скорее всего правы. Ограбление было задумано давно. И конечно же местечко под хранение награбленного они подыскали достойное. Искать бесполезно. Наших ребят на мякине не проведешь. Они работали как саперы — без права на ошибку. Может, и не ошиблись, а расстались с жизнью по глупости. Не думали, что с гадом свяжутся. Но мы этого выродка все равно вычислим. Су… Катя не договорила и, налив себе еще стакан, выпила вино залпом. Как-то незаметно они перешли на «ты». — Ты меня извини, Вадим, за распущенность. Но иногда помогает. Отхаркаешься, и в горле не першит. А теперь о моих догадках поговорим. Наши мальчики, конечно, не хотели умирать. Но так получилось, что они нас не только не обогатили, а вовсе по миру пустили. И мне, и Тане, и Олесе пришли уведомления из банка «Кредит». Требуют деньги, да еще с процентами. Можем не отдавать, но жить будем на улице. Наши дуралеи взяли кредиты под залог квартир. Каждый по пятьдесят тысяч долларов. Залог — квартира, которая стоит вдвое дороже. Отдавать деньги с десятью процентами надо двадцать восьмого числа. Иначе конфискуют. Через суд, конечно, добровольно мы в бомжи не пойдем. Будем драться до последнего. — Это была их собственность? — Да. У Танюшки нет ничего. У Олеси только домик в Крыму, а у меня — дача. Мы жили у мужей. Они получили квартиры от Министерства обороны. Потом их приватизировали. Но мы появились значительно позже. Как-то не до того было. В долю собственников войти не успели. А они заложили свое жилье и погибли. Но сейчас я не об этом хотела сказать. Зачем им понадобилось столько денег? Нам они ничего не сказали о кредитах. Идиотами их не назовешь. На казино они деньги не потратят. В азартные игры никто из них никогда не верил. Даже на бегах они гроши проигрывали и никогда не делали больших ставок. Деньги им нужны были для дела. И они должны были знать, что за вложенный рубль получат не меньше десяти. Без стопроцентной уверенности они ни на какое дело не пошли бы. И соглашусь с вашим предположением о крупной добыче. Но что толку от того, что мы это уже знаем? Через месяц нас выставят на улицу, а через другой мы сдохнем с голоду. — Озадачила ты меня, Катя. |
