– Алекс, ради бога!..

– Да, Сандроне, мы походим на мафиози или полицейских. И если ты этого еще не осознал, бесполезно пытаться тебе что‑либо объяснять. – Тон у него был прямо ледяной. – Но это еще наименьшее зло, и я мог бы даже с ним смириться. Больше всего меня бесит, что ты втемную втянул в это дерьмо меня и Слона, наплевав на наше мнение. Ты потребовал, чтобы я украл машину, хорошо зная, чего мне это стоит, ты ничего не сказал заранее Слону о том, что собираешься сделать. Ты нас использовал, как…

– Алекс, послушай меня. Я понимаю твою обиду и очень сожалею, что так получилось. Но признай, в этой хреновой ситуации у меня не было времени на дискуссию…

– Сандроне, – покачал он головой. – Я знаю, что ты это сделал ненамеренно: ты так захвачен расследованием, что даже не заметил, что нарушаешь все правила, которые сам же установил. И поэтому пойми, я больше не участвую в деле. Мне очень жаль тебя, но ты сам себя загнал в эту «хреновую ситуацию».

Я почувствовал, что начинаю раздражаться:

– Не пережимай, Алекс, ты ошибаешься: я никогда не чувствовал себя так хорошо. Больше того, я наконец‑то начинаю кое‑что соображать.

Он пожал плечами:

– Ты дойдешь до дна и даже не заметишь. И когда эта история закончится, увидишь, в какой ты заднице. Но это твое дело. Главное, что меня рядом уже не будет.

Он взглянул на меня искоса и вновь уставился на дорогу.

– Согласен. Можешь выйти из дела, – устало ответил я.

– И не только я, Слон тоже.

– Ты стал его профсоюзным делегатом?

Услышав свое имя, Слон заерзал на заднем сиденье, собираясь что‑то сказать, но Алекс опередил его:

– Слон слишком деликатен, чтобы послать тебя подальше, а ты будешь пользоваться этим, как сделал это сегодня вечером. Поэтому оставь его в покое.

Я посмотрел на Алекса, потом на Слона и сказал:

– Ладно, если вам так хочется… – Отвернулся к окну и стал рассматривать незнакомые улицы города. – Давайте поставим точку в наших отношениях прямо сейчас. Ты можешь высадить меня здесь? Пойду поищу какую‑нибудь недорогую гостиницу. Домой мне сейчас лучше не показываться, у Гварньери наверняка есть мой адрес.

Не говоря ни слова, Алекс остановил машину, и я вышел. Некоторое время мы молчали, я – стоя на тротуаре, они – сидя в машине, и глядели друг на друга сквозь открытое окно.

– Езжайте! – взорвался я. – Чего вы ждете! Я не собираюсь снимать перед вами шляпу, не надейтесь.

И долго смотрел, как машина отъезжает все дальше.

4

С раннего утра меня доставали вопли и стоны парочек, трахающихся в соседних комнатах. Их сменилось без преувеличения штук двадцать. Ради всего святого, не вздумай еще раз выбрать гостиницу, где номера сдаются по часам. Они вгоняют меня в уныние. Ванная тоже была – предел мечтаний: в сливном отверстии душа я обнаружил волосы, как минимум, трех различных постояльцев.

В 8.45 позвонил нашей клиентке и коротко пересказал ей факты, полученные от Усатого, опустив детали его поимки. Она не стала задавать вопросы и согласилась сопровождать меня в дом Карапелли.

Приехала за мной на «мерседесе» с мужем за рулем. Синьора Карапелли, несколько удивленная нашим визитом, приняла нас в 9.30. Нет, Гварньери сегодня на работе не появился. Он позвонил утром и сказал, что какой‑то его родственник умирает в клинике в Барлетте и он обязательно должен навестить его. Обещал позвонить, как только освободится. Нет, она не перезвонила, чтобы проверить, говорит ли он правду.