— Я хочу, — начала Кэтрин, всей душой желая, чтобы Джаспер сел прямо, а то он выглядел слишком… слишком… — чтобы, пока у нас будут гости, мы играли спектакль. Чтобы мы убедили Шарлотту и Мег со Стивеном в том, что наш брак был основан — ладно, пусть основывается, — на любви. Ведь мы любим их не меньше, чем они нас. Я знаю, ты любишь Шарлотту, хотя и отрицаешь, что способен на подобные чувства. И я многим обязана Мег и люблю ее больше кого-либо на свете. Стивена я тоже люблю всем сердцем. Он хороший брат. Возможно, в последние годы он немного отдалился от нас и увлекся удовольствиями, которые дает жизнь богатого, наделенного привилегиями молодого человека.

— Как случилось со мной, когда я уехал из дома? — спросил Джаспер.

— Я не позволю тебе уводить меня в сторону от темы, — заявила Кэтрин. — Хотя, конечно, на воре и шапка горит. Мы должны договориться, что будем радовать их по мере своих сил и возможностей, пока они гостят в Седерхерсте. Порадуем же мы их только в том случае, если будем выглядеть счастливыми и довольными друг другом.

— А что будет после того, как мисс Хакстебл и Мертон вернутся домой? — спросил Джаспер. — Продолжим спектакль для Шарлотты, да? Будем играть, пока она не выйдет замуж, а если не выйдет, то до конца наших дней?

Это, естественно, был слабый пункт ее плана. Притворяться, будто испытываешь любовь, в течение двух недель, пока в доме гости, не так уж сложно. Но что потом?

— Подумаем об этом, когда придет время, — ответила Кэтрин.

— Нам не надо будет ломать голову над проблемой, если к этому моменту она уже исчезнет, — сказал Джаспер. — Ты, Кэтрин, должна усердно трудиться над своей частью пари, а я буду работать над своей.

Его лицо снова приняло сонное выражение.

— У меня нет никакой части пари, — возразила Кэтрин.

— Тогда какой смысл мне выигрывать мою часть? — осведомился Джаспер. — Зачем мне добиваться, чтобы ты полюбила меня, если я не полюблю тебя в ответ? Зачем тебе любить меня, если я не люблю тебя?

— Я не хочу любить тебя, — сказала она.

Джаспер внимательно посмотрел на нее, и под его взглядом она вдруг почувствовала себя такой же голой, как прошлой ночью при свете свечей. Однако у нее не было ни малейшего желания вспоминать о том, что было.

Потому что она поняла кое-что сегодня утром, вернее, ночью, после того как Джаспер ушел спать в гостиную. Она поняла, что, лишив его физической близости почти на целый месяц, она и себя лишила этого. Более того, она не без удивления обнаружила безрадостность этой перспективы.

Какой абсурд! Кэтрин охватило раздражение.

— Я думаю, Кэтрин, — проговорил Джаспер, — ты только что сказала чудовищную ложь. Но допускаю, что ты еще этого не понимаешь. Естественно, ты хочешь любить меня — ведь я твой муж. И естественно, ты хочешь, чтобы я любил тебя, — ведь ты моя жена.

Ого, подумала Кэтрин, а он уже взялся за дело, этот великий спорщик. И сумел хоть как-то повлиять на нее. Она вдруг ощутила боль в области сердца — и от этого разозлилась еще сильнее.

— Ох, спи дальше, — сказала она. — Или продолжай делать вид, что спишь.

Однако Джаспер взял ее за руку.

— Мы почти приехали, — сообщил он.

— Домой? — Кэтрин посмотрела в окно, но увидела только бескрайние поля.

— В Седерхерст, — с нажимом произнес Джаспер. Он поглаживал кончиками пальцев ее ладонь. Но почему у нее такое ощущение, будто он гладит ее шею?

— Ты все еще ненавидишь его? — поинтересовалась она.