Александр Островский. Не в свои сани не садись(Комедия в трех действиях)
Лица
Максим Федотыч Русаков, богатый купец. Авдотья Максимовна, его дочь. Арина Федотовна, его сестра, пожилая девушка, Селиверст Потапыч Маломальский, содержатель трактира и гостиницы. Анна Антоновна, его жена. Иван Петрович Бородкин, молодой купец, имеющий мелочную лавочку и погребок. Виктор Аркадьич Вихорев, отставной кавалерист. Андрей Андреич Баранчевский, чиновник. Степан, слуга Вихорева. Половой в гостинице. Мальчик и девушка (без речей).
Действие происходит в уездном городе Черемухине.
Действие первое
Общая комната в гостинице; на задней и по боковым стенам по двери, в левом углу от зрителей стол.
Явление первое
Степан сидит за столом и ест селедку на синей сахарной бумаге. Половой стоит подле него с полотенцем на плече.
Степан. Что ты, братец, смотришь? Незавидное кушанье! Тонкое житье! Третий день вот селедками пробавляюсь, а что в них проку-то, только пьешь да в животе бурчит. Половой. Что ваш барин-то, служащий? Степан. Да, служили мы с барином-то без году неделю. Половой. Что ж так мало-с? Степан. Гм! где ему служить! Не то у него на уме, и притом же горд… (Глотает с трудом.) Кто я, да что я! Да другие провинности да шалушки водились, так все к одному пригнали, да и машир на хаус. Половой. А имение-то есть у вас? Степан. Было большое село, да от жару в кучу свело. Все-то разорено, все-то промотано! То есть поверишь ли ты, друг мой, приехали мы это в деревню – ни кола, ни двора; а хлеб-то на поле, так не глядели б глаза мои: колос от колоса – не слыхать девичьего голоса. Половой. А много ль душ-то? Степан. У тятеньки-то было полтораста, а у нас только одиннадцать, да я двенадцатый – дворовый. Вот и все. Половой. Зачем же ваш барин сюда приехал? Степан. Жениться хочет, из себя очень красив… Как женюсь, говорит, на богатой, все дела поправлю.
Голос за сценой: «Степан!»
Иду-с. (Завертывает селедку в бумагу и кладет в карман. Уходит.)
Половой стирает со стола полотенцем. Бородкин и Маломальский входят.
Явление второе
Бородкин и Маломальский.
Бородкин. Теперича которые я вина получил, Селиверст Потапыч, так останетесь довольны, первейшие сорта. Маломальский. Молодцы! Соберите чайку… поскорей… лучшего… (Садится за стол.) Бородкин. Если вы теперича попробуете, так вы завсегда будете предпочитать брать у меня. А я вам, Селиверст Потапыч, завсегда могу этим делом услужить.
Половой приносит чай и ставит на стол. Бородкин начинает мыть чашки и разливать.
Позвольте вас попотчевать бутылочку лисабончику. Маломальский. Я, брат, ничего… я выпью. Бородкин. Мальчик! Паренек!
Входит мальчик.
Сбегай в лавку, скажи приказчику, чтоб отпустил бутылку лисабону лучшего.
Мальчик уходит. Бородкин разливает чай.
А ему, Селиверст Потапыч, нет, врет, – не удастся ему замарать меня. Маломальский. Теперича, если ты ведешь свой дела правильно и, значит, аккуратно… ну, и никто тебя не может замарать. Бородкин. Я, истинно, Селиверст Потапыч, благодарю бога! Как остался я после родителя семнадцати лет, всякое притеснение терпел от родных, и теперича, который капитал от тятеньки остался, я даже мог решиться всего капиталу: все это я перенес равнодушно, и когда я пришел в возраст, как должно – не токма чтобы я промотал, или там как прожил, а сами знаете, имею, может быть, вдвое-с, живу сам по себе, своим умом, и никому уважать не намерен. |
