Тем временем атмосфера в приемном покое, похоже, достигает критической точки. Мужчины, которые были в очереди за мной, подступают к охраннику, кричат, тычут в лицо пальцами ему, а потом медсестре. Она стоит неподвижно, как каменная статуя, сложив руки на груди, с непроницаемым выражением лица.

Я подвигаюсь поближе к стойке, ищу взглядом Марка. Все стулья заняты, по помещению нетерпеливо слоняются не менее двадцати страждущих, видно, что нервы у них на пределе. В углу врач с медсестрой стараются успокоить пожилую пару, отчаянно предающуюся горю: похоже, только что получили ужасное известие. Мужчина рыдает, тщедушное тело его ходит ходуном.

— Все под Богом ходим, — говорит женщина.

Поджав губы, мы с ней обмениваемся взглядом, словно подтверждаем истинность этих слов.

Марка нигде не видно. Бормоча извинения, пробиваюсь сквозь толпу и выхожу на ярко освещенную площадку перед больницей. Эдинбург не славится хорошим климатом, но сегодня весь день светит солнце, как в какой-нибудь Барселоне или в Милане, и вечер удивительно теплый, воздух непривычно благоухает. Перед зданием три машины «скорой помощи», задние дверцы открыты. Рядом врачи из бригады, попивают что-то из пластмассовых стаканчиков, о чем-то весело болтают.

А вон и Марк, метрах в двадцати на травке газона, курит, рядом друзья, двое парней и девушка — это Саймон, Эш и Эмили, все они ходят в хоккейный клуб. Марк замечает меня, гасит сигарету о подошву и шагает навстречу.

— Лив! Как там Робби? Все в порядке?

— Я только что с ним говорила. Еще слаб, ему надо как следует выспаться. Завтра будет совсем здоров.

— Слава богу! — выдыхает Марк, и все четверо радостно улыбаются.

— Спасибо тебе, Эмили, — поворачиваюсь я к девушке.

Она совсем миниатюрная, не больше пяти футов ростом. Я благодарно обнимаю ее, и она прижимается ко мне всем телом.

— Если б не ты, кто знает, чем бы все это кончилось. «Скорая» не сразу приехала.

— Я так рада, что у меня получилось. Как увидела, что он не дышит, так и обомлела. Ужас! — Она даже вздрагивает, и глаза ее блестят. Тушь для ресниц плывет, она пытается вытереть и только размазывает ее по щеке. — Правда, я очень испугалась.

— Ты все сделала просто здорово. И совсем не видно было, что испугалась. Ты у нас молодец! — нахваливают мальчишки хором, и я не могу сдержать улыбки.

Эмили часто у нас бывает, и я знаю, как они все любят ее и уважают.

— Просто в четвертом классе нас научили оказывать первую помощь. Я и не думала, что когда-нибудь пригодится. Вообще-то, я собираюсь стать врачом.

— Прекрасно, — говорю я. — Ты уже подала документы куда-нибудь?

— Хочу поступить в медицинский, в Глазго… — кивает она. — Правда, надо еще экзамены сдать.

— Ну, дай тебе Бог! Сейчас в медицинский поступить не так-то просто.

— Это верно, — соглашается она и, закусив губу, отводит глаза. — В общем, я рада, что Робби стало лучше, но мне надо скорей домой. Родители будут беспокоиться.

— Конечно. Сейчас посажу вас всех в такси. Вы где живете? — гляжу я на Саймона с Эшем. — Давайте прикинем, как ехать.

— Мы можем и на автобусе добраться, — говорит Саймон.