А в пятиэтажки заселился местный народ.

Вот к этим то пятиэтажкам, торчащим, как шиш на краю ущелья, и подъехали Ташов с Хагеном. Хаген расставил своих людей под окнами, а Ташов взял четырех человек и поднялся на второй этаж.

Было уже довольно поздно, пятиэтажка спала. Далеко далеко над острыми скалами светила луна, и развалины института внизу были как лес из перекрученных балок.

Четверо с Ташовом были с оружием и в масках, что же до самого Ташова, то он был человек мирный и оружия не любил. Но когда он увидел, что перед пятиэтажкой лежит целая куча бетонных балок, центнера по два каждая, то он взял одну из этих балок под мышку и пошел с ней наверх.

Ташов поднялся на второй этаж и увидел, что на этаже всего две двери. Направо была старая, деревянная, а налево стальная, свежая. Люди Ташова передернули затворы, а глава ОМОНа размахнулся и саданул бетонной балкой по стальной двери.

В это самое время хозяйка квартиры накрывала на крошечной кухоньке стол, и она так громко стучала ножом, шинкуя капусту, что она не услышала ни шин за окном, ни ботинок по лестнице.

В гостиной смотрели телевизор; тот очень громко рассказывал об итальянской мафии.

Когда Ташов ударил по двери, дверь сорвало с петель и внесло на два метра вглубь квартиры, а за ней влетел и Ташов. И так как квартира была совершенно крошечная, то Ташов, со своей балкой, пролетел через прихожую, зацепился немножко за притолоку и влетел прямо в гостиную.

А балка вперлась в телевизор.

Телевизор взорвался и умер, а вместе с телевизором в квартире умер свет. Хозяйка на кухне отчаянно завизжала и, как была, с ножом, бросилась в гостиную.

Ташов бросил балку, и она упала на тапочек одному из людей в гостиной. В балке было двести килограмм, но человек заорал так, как будто в ней было все четыреста. Когда человек закричал, омоновцы тут же поняли, где он стоит, подскочили к нему и заломили ему руки, а Ташов повернулся к другому человеку, который сидел в кресле, взял его с креслом в охапку и выкинул в окошко, где ждали люди Хагена.

Бойцы между тем потащили к выходу второго человека, но мы уже упоминали, что этого второго немножко придавило балкой, и бойцы никак не могли вытащить его из под балки. Человек орал, как баран под топором, а бойцам в темноте казалось, что он за что то держится, и бойцы лущили его по ребрам, а тот орал еще больше.

Наконец они выдернули человека из под балки и потащили к выходу, но в эту секунду хозяйка, бывшая на кухне, наконец добежала до комнаты, как была, с ножом в руке, и вцепилась в первого, кто попался ей на пути. Вообще то она думала, что вцепляется в мужа, но она тоже спутала в темноте, и вцепилась в одного из нападающих.

– Не отдам! – орала она, – не отдам!

Боец понял, что на него напала женщина, и так как он не хотел делать ей зла, он выбил нож из ее руки, и она упала поперек прохода. Тут же она снова вскочила, и, поняв свою ошибку, вцепилась в мужа.

– Куда вы его тащите? – орала она.

Тут Ташов решил удостовериться, что они не сделали ошибки.

– Это Мухтар? – спросил Ташов.

– Какой Мухтар? – заорала баба, – нет тут никакого Мухтара!

– Это не Мухтар, – сказал один из омоновцев, – наверное, Мухтара ты выкинул из окошка.

Ташов понял, что дело сделано, и уже решил уходить, но в это время снизу донесся крик Хагена.

– Эй, это кого вы выкинули? Это не Мухтар.

Тут Ташов решил, что женщина его обманывает.

– Как же ты говоришь, что не Мухтар, когда это Мухтар? – спросил он. И распорядился: – Тащите!

– Никуда он без меня не пойдет, – заявила баба.

– Тогда тащите их вместе, – приказал Ташов.

Но сделать это оказалось сложнее, чем сказать.