* * *

Как то утром, в конце октября, Хаген выехал из села и увидел, что дорога впереди размыта селем, и из промоины торчит какая то зеленая хреновина, – не то цистерна, не то бочка.

Было видно, однако, что это не фугас, потому что фугас много мельче. Люди Хагена не обратили на эту бочку внимания и поехали дальше, но Хаген был человек наблюдательный. Он послал людей на горку позади хреновины, и они пролежали там полсуток, а к вечеру они замели людей, которые пришли эту хреновину откапывать.

Эти люди были ребята из села Хагена. Двое из них были немцы, один – аварец, и еще один был сын председателя Верховного Суда республики. Председатель Верховного Суда был очень богатый человек, и было ясно, что сын с этими тремя пошел просто за компанию. Видимо, он хотел почувствовать себя мужчиной.

Что же до зеленой хреновины, то это действительно был не фугас. Это была донная мина.

Как мы уже сказали, возле Торби калы был целый завод с минами и торпедами, и в аккумуляторах торпед было так много серебра, что за них шли настоящие бои. Но вот что до мин – Хаген еще ни разу не слыхал, чтобы кого то в республике взорвали донной миной. У него даже ногти вспухли от любопытства, так ему самому захотелось такую штуку испробовать.

Ребят привезли к Хагену, и они не очень то запирались. Они рассказали, что каждый из них получил аванс по пять тысяч долларов, и Хаген с изумлением узнал, что, оказывается, он уже дважды проезжал мимо мины, и каждый раз сын председателя Верховного Суда нажимал на красную кнопку. Но то ли ребята перепутали провода, то ли мине чего то не доставало без моря, а только она не взорвалась.

Заказчиком ребята назвали Сапарчи Телаева.

Хаген был страшно обижен тем, что он стоит всего пять тысяч долларов. Он себя ценил как то дороже. К тому же Хаген не очень понимал, что ему делать с киллерами. Это ведь были ребята из его села, и даже трое из них учились в той же школе, что сам Хаген. Кроме этого, они были никакие не ваххабисты, а просто людям заплатили за работу.

Короче говоря, Хаген немного постучал им по башке, а потом поговорил с ними и отпустил.

На следующий день после разговора с Хагеном киллеры сели в машину и поехали искать Сапарчи, но как то так вышло, что Сапарчи в это время не было в Торби кале. Он торчал в Москве на конференции по вопросам государственных инвестиций в объекты портовой инфраструктуры. Они ездили неделю, другую, а потом Сапарчи приехал и улетел в Иран, видимо изучать инвестиции там, и когда он вернулся, прошел почти месяц. Ребята очень переживали, потому что не знали, что подумает Хаген о такой задержке.

Они ездили по городу в поисках Сапарчи и не особенно соблюдали конспирацию. Наконец однажды, когда они сидели в кафе, они увидели, как мимо проехал «хаммер» Сапарчи. Ребята схватили оружие и поехали следом.

Вот они притормозили у поворота на Асланбекова, и увидели, что дверца «хаммера» открылась, и Сапарчи пересаживается из него в инвалидную коляску.

Ребята тут же развернулись на перекрестке и поехали обратно, и старший из них вел машину, а двое немцев и сын председателя Верховного Суда приспустили окна и начали стрелять.

Первым же выстрелом они убили охранника, который пересаживал Сапарчи, но так уж получилось, что в Сапарчи они не попали. Дело в том, что у ребят это было второе покушение в жизни, а у Сапарчи – одиннадцатое, не считая того случая, когда Сапарчи без всякого покушения улетел в Чечне в пропасть и сломал позвоночник, – а согласитесь, если на тебя покушаются одиннадцать раз, это уже в некотором роде входит в привычку. Человек знает, как себя вести.

Короче, как только Сапарчи увидел, что черный джип, проехавший мимо него, ни с того ни с сего развернулся на перекрестке, Сапарчи насторожился и положил правую руку под то место на сиденье, где на маленьком кронштейне был закреплен израильский «узи».