Изменить размер шрифта - +

— Проходите, — велел он.

Квартира была небольшой, коридор выводил из прихожей прямиком на кухню, а слева располагались две двери. Одна закрытая, другая распахнутая настежь. За ней виднелась скромная, типовая для советской малогабаритки, обстановка гостиной.

— Разуваться не надо, ковров нет. — Кирилл запер входную дверь. — Проходите в гостиную.

Пичугин перешагнул порог комнаты и увидел Ковалева, в брюках и цветастой гавайке. Тот сидел в кресле и улыбался.

— Перепугался небось? — спросил он вместо приветствия.

— Было дело, не без этого, — сознался аналитик, невольно поморщившись от накатившей головной боли.

— Пиджак снимай и садись. Жарко. — Ковалев указал на диван у противоположной стены. — Кирилл, ты пока свободен. Только будь на связи. Если понадобишься, вызову по рации.

— Хорошо.

Провожатый покинул квартиру, оставив генерала наедине с журналистом.

— Я понимаю, что ты весь в догадках… — Ковалев хмыкнул. — Но у нас тут такое дело… Честно признаюсь, пока не хочется всех на уши поднимать. Ты же знаешь, как в моей работе легко прослыть паникером? И что бывает, если к тебе прилипнет такое клеймо.

— Да.

— Ну вот. Поэтому я решил: сначала собрать данные, потом их хоть как-то проанализировать, а потом уже делать выводы и представлять их начальству.

— С Бражниковым что-то? — напрямую спросил Пичугин.

— Экий ты догадливый! За что и ценю. Да. С Бражниковым. И именно «что-то». Точнее не скажешь.

— Пропал?

— Нет, вот тут мимо тазика. На месте Бражников. В бункере системы слежения. Секретный объект, как ты понимаешь. Его группа проводит серию экспериментов, как раз по «Американке». Но, как в известном анекдоте, есть нюансы. И заключаются они в том, что если мы не почешемся, не разберемся в ситуации и не купируем ее, может запросто начаться третья мировая война.

— Шутите? — Пичугин напрягся.

— Хотелось бы. Но что-то не весело. Во время очередного воздействия лазером один из обломков космического мусора, принимавший участие в эксперименте, сорвался с орбиты и теперь должен впечататься в действующий американский спутник. Причем изменение траектории произошло так круто, что любой мало-мальски грамотный баллистик отвергнет случайность произошедшего и легко вычислит, откуда у ситуации ноги растут. До реальной причины, может, и не докопаются, но начнут искать, и наверняка кому-то в голову придет та же идея. Тогда вся наша секретность накроется медным тазом. Это раз. А два, по факту, мы атакуем военный объект США. Первыми. Без объявления. Понимаешь, к чему все придет?

— Стоп, стоп! — Аналитик поднял ладони. — Но сам Бражников как это все объясняет? Он что, не может стабилизировать этот обломок?

— Что ты кривишься все время?

— Голова болит, — признался Пичугин.

— Это жара, — уверенно заявил Ковалев. — У меня тоже давит под черепом. Сейчас, подожди. У меня где-то было неплохое обезболивающее. Осталась как раз последняя пара таблеток.

Оставив журналиста, он скрылся на кухне, хлопнул дверцей шкафчика, звякнул стаканами. Вернувшись, протянул довольно большую капсулу в растворимой оболочке, а другую, такую же, проглотил сам, запив из стакана.

Пичугин тоже принял пилюлю.

— На, запей, — Ковалев протянул свой недопитый стакан. — Не бойся, я не заразный.

Отказываться Пичугин посчитал недопустимым, но с трудом поборол приступ брезгливости. Облизывать чужие стаканы он не любил, испытывая физиологическое отвращение.

Быстрый переход