У меня есть свои убеждения. Я не позволю навязать себе советские стереотипы, как бы они ни назывались. Я не позволю навязать их членам моей семьи. Русский националист и патриот Российской империи, я органически не перевариваю коммунистов и их вождей.

Родившись в другом поколении, я вынужден был бы участвовать в событиях на той или иной стороне. Не факт, что я смог бы выбрать сторону, соответствующую моим убеждениям. Призванные в армии всех стран своей судьбы не выбирали. Но мне очень приятно, что родился я поздно и ни с кем воевать не приходится. А воевать на бумаге я считаю глупым. Потому что все уже произошло. Воюй не воюй, а другой истории уже не будет. Давайте лучше делать ту, которая есть.

Вторая мировая война для меня — только история. История всех ее вооруженных формирований — это история моих предков. Всех участников Второй мировой войны я считаю одинаково героичными и одинаково преступными.

А главное — одинаково сочувствую всем мальчикам всех народов, у которых война отняла жизнь, здоровье, а в «лучшем» случае — несколько лет, проведенных на фронте. Они годятся мне в поздние сыновья, эта мертвая пацанва, сваленная в братские могилы по всем странам Европы, Африки и Азии. Мне тяжело думать о них.

Я не участвую в этой гражданской войне. Я хочу прекратить и ту чернильную гражданскую войну, которая продолжается.

В 1989 году ветераны из ФРГ предлагали поставить на поле Сталинграда общий памятник всем погибшим. Памятник представлял собой выполненного в бронзе мальчика лет 20. Мальчик был в распахнутой шинели, рука прижата к груди. Знаков различия не видно. Мальчик вскинулся с развороченной грудью, и видно — сейчас он упадет и умрет. Проект памятника не вызывал радости победы, в нем не было ничего героического. Проект вызывал гнев и отвращение. Памятник заставлял еще раз проклясть войну.

Памятника не поставили. Он «оскорблял чувства» советских ветеранов, у которых «украли победу».

Ну что ж… Значит, такой памятник поставят, но позже.

Я хочу верить, что поставят. Стоя на Сталинградском поле, я испытывал отвращение и гнев, осознавая: стою на сотнях тысяч мертвых мальчиков. А какие шинели были на них в момент смерти, мне плевать.

Я буду рад оппонентам. Я охотно отвечу на критику. Охотно поспорю о сути Второй мировой, Советско-Нацистской войны и прочих важнейших вопросах. Если Вы сумеете меня убедить, готов изменить свое мнение.

Но давайте договоримся, что некоторые способы вести полемику не принимаются.

1. Бабья истерика, потуги давить на эмоции. Заламывания рук с воплями, что стыдно забывать своих героев (Это вы про Власова? Каминьского? Мальцева? Меандрова?).

Никто и не спорит, что героев надо помнить, но к существу дела это не имеет отношения.

2. Попытки стыдить. Знать историю России, а не историю КПСС, мне не стыдно.

3. Обзывалки. Я предатель? Сталина предам с удовольствием (Гитлера тоже). Власовец? Да, пожалуйста. Власовец для меня ничем не хуже красноармейца.

4. Требования непременно разделять групповые или национальные мифы. Я никаких мифов не люблю.

Часть III

САМЫЕ ГЛАВНЫЕ ПОБЕДИТЕЛИ, ИЛИ НОВЫЕ ПРАВИЛА ИГРЫ

Все, на что вы можете положить свою кровавую руку, держите крепко, джентльмены!

Глава 1

Подготовленный раздел мира

Сомоса — это сукин сын… но это наш сукин сын!

Оговорим то, что не принято произносить вслух: всякое государство стремится к максимальному расширению. Всякое государство хочет как можно большей власти и как можно большего влияния.

Государство маленькое, регионального масштаба? Тогда оно стремится к региональной власти и влиянию. Если государство достаточно большое и сильное, оно хочет мировой власти и влияния.