— Причины? Я могу их озвучить, Эль, — уверенно сообщает Кристофер. —  Проблемы с памятью начались сразу после аварии. Травма головы, гибель близких, потеря ребенка, тыпережила сильнейший стресс, и твоя нервная система не выдержала…

— Не надо повторять то, что я и так знаю из своей карточки, — прерывает его Элинор. Ее коробит от отчужденного тона мужа, словно зачитывающего параграф из учебника.

— Я едва не потерял тебя, Эль, — заметив реакцию женщины, он выключает режим равнодушного мудака. — Мы столько пережили в те жуткие месяцы, пока ты проходила лечение в клинике. А потом все как-то стало налаживаться, ты снова ожила, начала рисовать, строить планы. После переезда сюда я решил, что все осталось позади. В этом доме ты казалась такой счастливой, и я расслабился, потерял бдительность, перестал тебя контролировать.

— Не перестал, — задумчиво отзывается Лин. — Я читала некоторые заметки в телефоне, — поясняет она, заметив недоумение, отразившееся на лице мужа. Ура, у него все-таки есть эмоции. — Они меня насторожили.

— Чем именно?

— У меня сложилось впечатление, что я жила не своими желаниями и мыслями, а по указке, выполняя ежедневный набор твоих требований.

— Ты сама просила меня об этом, — заверяет Кристофер без тени лукавства. — Тебя все устраивало, но как видишь, метод не сработал. Явсе-таки упустил момент, когда ты решила, что таблетки больше не нужны.

— Келли считает, что дело не только в отказе от препаратов, — сухо произносит Лин, размышляя над словами мужа. Могла ли она добровольно отдать Кристоферу полный контроль надсобственной жизнью?

Над этим стоит серьезно подумать.

— У тебя есть предположения? — интересуется Крис.

—  Это у тебя нужно спросить. Мы не ссорились в последнее время? Может, я как-то странно себя вела?

— Страннее, чем обычно? — впервые за разговор Кристофер снисходит до улыбки. Едва уловимой, но это уже прогресс. Лин же, обескураженная его словами, не находит что ответить.

— Что последнее ты помнишь? — приходит ей на помощь Крис, меняя тему. Однако она снова тушуется.

— Мне сложно разделить реальные и ложные воспоминания, — нахмурившись, Лин порывисто встает с кушетки и отходит к окну, за которым клубятся сумерки.  Устремив взгляд на огни города, мелькающие вдалеке, она старательно ищет момент икс в хаосе своих мыслей.

— Мы должны понять, на чем ты остановилась, Эль, — подсказывает Крис. — Чтобы вместе заполнить пробелы.

— Это обязательно делать сейчас? — прижав пальцы к пульсирующим вискам, не оглядываясь, спрашивает Лин.

— Мы можем отложить этот разговор, если ты не готова, — мягко произносит Крис. Элинор выдыхает с нескрываемым облегчением, но уже следующая фраза мужа вынуждает ее снова напрячься.  — Есть один момент, который я хочу прояснить без отлагательств на завтра.

— Какой?

— Для этого тебе нужно повернуться, — в голосе Кристофера появляются вкрадчивые интимные нотки. Исполнив его требование, Лин настороженно смотрит в невозмутимое лицо мужа, непринужденно рассевшегося на кушетке. — Каким ты меня видишь, Эль?

— Ты видел портрет, — отзывается почти беззвучно, ощущая смутное волнение в груди. — Его рисовала я.

— Не его, Эль, — поправляет Крис. — Меня.

— Тебя, — соглашается Лин. — Это действительно ты. На каждом.

— Поэтому ты убрала свои работы с глаз долой? — вопрос звучит вполне безобидно, но неоднозначный смысл в контексте не оставляет иллюзий.