Вместо этого Лин переводит дыхание, пытаясь успокоить зашкаливающий пульс, вернуть свою уверенность и настрой. Мысленно считает до десяти, одну за другой зажигая свечи, пока раскаленный уставший солнечный нимб полностью погружается в темные воды озера.

Пора, Эль. Докажи ему, что ты непрочитанная книга, напомни о тех ночах, когда он не мог оторваться от тебя.

«Вспомни, что ты сексуальная гетера», как наваждение, всплывают в памяти Элинор недавние слова подруги, и пальцы, нащупав язычок молнии на спине, начинают предательски дрожать.

Может, стоило встретить его в джакузи с лепестками роз, полностью обнаженной и с разлитым по бокалам шампанским? Крису наверняка бы понравилось…

Хватит рассуждать, Элинор. Время действовать. Смелее.

Одно уверенное движение, и невесомая ткань с легким шуршанием сползает по женскому телу, падая к ногам шелковой лужицей, оставляя Элинор Хант почти обнаженной. Крошечные кружевные трусики и туфли — ее единственное прикрытие. Или украшение. Украшение! Именно так должна думать женщина, вознамерившаяся соблазнить и свести с ума собственного мужа.

Переступив через нелепое после дести лет совместной жизни смущение, она перешагивает через платье и соблазнительно виляя бедрами медленно начинает сокращать расстояние между собой и мужем.

Шаг за шагом. Каждый быстрый удар сердца разливает кровь по венам, окрашивая румянцем щеки Элинор. Она расправляет плечи, продолжая сближение, втягивает живот, хотя в этом нет никакой нужды.

Кристофер по-прежнему неподвижен, словно не замечает присутствия жены. Он облегчил бы ей задачу, если бы просто обернулся. Одна ободряющая восхищенная улыбка, и Лин бы перестала испытывать мучительную неуверенность и глупую робость. Но Кристофер вероятно настроен на другую игру, точнее подхватил ту, что начала Элинор, и ждет полной инициативы от нее.

«Жена просто обязана иногда превращаться в распутницу для своего мужа, если не хочет, чтобы он искал новых впечатлений в другом месте», — голос Тэм снова всплывает в памяти Лин.

Я не хочу, — мысленно отвечает она и смело шагает вперед.

Между ними остаются считанные сантиметры, и обонятельные рецепторы Элинор наполняет знакомый аромат мужского парфюма. Лин улыбается своей храбрости и возникшим в разыгравшемся воображении порочным мыслям и протягивает руки, чтобы коснуться рельефной спины Кристофера, каждый мускул которой подчеркнут темно-графитовой рубашкой, но ее ладони так и остаются зависшими в воздухе.

Кристофер медленно разворачивается, и прежде чем разум Элинор взрывается от шока, она успевает подумать о том, что обычно ее муж предпочитает белый цвет для своих рубашек.

Она застывает, открыв рот, из которого не вырывается ни звука.

Мужчина, повернувшийся к Элинор Хант, абсолютно точно, на сто процентов — не ее муж.

Ужас и недоумение лишают дара речи и парализуют двигательные функции организма. В ушах стучит бешеный пульс, и, выпучив глаза, потрясенная женщина смотрит в лицо незнакомца, судорожно вспоминая, где Кристофер хранит пистолет, приобретённый для самообороны.

— Эль, ты в порядке? — неизвестный тип, вломившийся в их дом, вопросительно смотрит на ее перекошенный рот, бесцеремонно сползая взглядом вниз.

Поглощенный паническим шоком мозг напоминает Элинор, что она стоит перед вероятным маньяком или грабителем почти голая. Мужчина по-хозяйски уверенно кладет горячую ладонь на женскую талию, и Лин слово прошибает электрическим током. Ее мелко колотит от резко нарастающего от страха. Мотая головой, Элинор издает невнятные звуки. Резко отступает назад, ощущая себя куклой, двигающейся на шарнирах.

— Элли? — мужской взгляд возвращается к шокированному лицу. Низкий спокойный голос звучит настойчивее, и она начинает задыхаться, глядя в непроницаемые глаза цвета ртути. Вторая ладонь незнакомца ложится на тонкую талию, с силой удерживая женщину на месте.