— Да что с тобой, чёрт побери?

— Убирайся из моего дома… — заикаясь, хрипит Элинор.

— Я опоздал всего на полчаса. Ты из-за этого так взъелась? Я же предупредил, — дернув Лин на себя, маньяк нагло склоняется к перепуганному лицу, оставляя легкий поцелуй на пульсирующем виске. — Извини, ладно? Ты фантастически выглядишь, — чужие губы оказываются на ее шее, и застигнутая врасплох хозяйка дома застывает в полной прострации. Влажное настойчивое прикосновение языка к бьющейся вене посылает очередной взрывной разряд в мозг.

Этого просто не может происходить!

Она спит. Уснула в ванной или бредит.

Или спятила.

— С годовщиной, Эль, — обдав нежную, покрывшуюся от тревоги мурашками кожу горячим дыханием, хрипло произносит незнакомец. — Мне нравится. Каждый день встречай меня так, — грубоватые пальцы бесцеремонно забираются под резинку кружевного белья, нагло тиская женскую ягодицу. — Ужин потом. Сначала хочу тебя, — заявляет чужак, прижимая парализованную ужасом Лин к своему телу.

В горле начинает что-то клокотать, она чувствует подтверждение услышанных слов. Безумный страх быть изнасилованной каким-то психом в годовщину свадьбы с мужем срабатывает отрезвляющим образом, возвращая способность мыслить. Резко отпрянув назад, Элинор с силой бьет мужчину кулаками в грудь. Неожиданный маневр срабатывает, и чужак отпускает Лин, феноменально изображая удивление.

— Хорошо, давай поговорим, — в знак капитуляции хладнокровный ублюдок поднимает вверх открытые ладони. — Успокойся, ладно? — тон его голоса меняется, оказывая на женщину гипнотическое парализующее влияние. Она вдруг ловит себя на желании кивнуть ему в ответ, а это уже полное безумие. Скрестив руки на груди, Лин пятится к столу с зажжёнными свечами, ни на секунду не выпуская опасного незнакомца из поля зрения.

Ее первоочередная цель — добраться до заготовленных к праздничному ужину приборов. Нож или вилка. Подойдет что угодно. Задев ногой что-то мягкое, она быстро наклоняется, поднимая с пола свое злосчастное платье и кое-как прикрывается от настойчивого мужского взгляда.

— Все в порядке, Эль. Скажи мне, что случилось?  —  выражение лица незваного гостя выдает обеспокоенность. — Что тебя напугало, милая?

Милая? Она готова поклясться собственными детьми, что никогда раньше не видела этого человека.

— Ты получила мои цветы?

Лин непроизвольно оглядывается. В центре стола красуется ваза с огромным букетом белых роз и запиской, спрятанной среди благоухающих бутонов.

— Спасибо за то, что ты однажды вошла в мою жизнь. Я люблю тебя, — слово в слово цитирует незнакомец.

Элинор Хант обдает волной жара, от гнева и ярости горит лицо, в то время как ладони ощущаются ледяными и липкими от холодного пота.

Боже, кто этот сумасшедший? Откуда он знает ее имя? Когда успел прочитать послание Криса, и какого черта пахнет так же, как ее муж? Почему на нем его часы и брюки? Она снова оглядывается через плечо. Пиджак по-прежнему висит на спинке стула, там же стоит кейс Кристофера.

— О господи…, — видимо, она произносит это вслух.

Страшное подозрение выбивает почву из-под ног, и, пошатнувшись, Лин успевает схватиться за край столешницы, что спасает ее от позорного падения к ногам маньяка.

Нет, нет. Пожалуйста, путь все это окажется кошмарным сном. В голове всплывают многочисленные жуткие истории о психопатах, забирающихся в дома и убивающих целые семьи. Кровавые подробности расправ одна за другой мелькают перед глазами.

Со мной этого никогда не случится — самое опасное из заблуждений.

— Что ты с ним сделал? — голос Лин дрожит, как и она сама.