— Бенденские марки, — заявил Ф’лессан.

— Конечно, бенденские марки подойдут. Они почти так же хороши, как марки цеха арфистов.

Ф’лессан отдал ему три марки; второй виночерпий как раз подошел к их столу и поставил на него большой мех с вином.

— Хорошего Оборота, — сказал Джегер, салютуя Ф’лессану, и подмигнул Тай.

— Что ж, — пощупав мех, заметил Ф’лессан, — оно хорошо охлаждено.

Он жестом попросил Тай взять со стола два стакана, аккуратно наполнил их, снова закупорил мех и поставил его под стол.

— Безопасного неба! — произнес он традиционный тост.

Девушка поспешно чокнулась с ним.

— Думаю, это и вправду тридцатый год, — тоном знатока сказал Ф’лессан, отпив глоток; потом широко ухмыльнулся. — Знаешь ли, три марки за бенденское белое — не такая уж неразумная цена.

Девушка, как раз в этот момент поднесшая стакан к губам, едва не поперхнулась вином. Даже в день Окончания Оборота три марки были для нее непозволительной тратой, хотя на празднике деньги разлетались сами собой. Она взяла с собой немного, поскольку ожидала, что, закончив исследования, о которых ее просил Эррагон, быстренько перекусит, может быть, еще послушает арфистов и вернется вместе с Зарант’ой в Свой вейр в Заливе Монако. В любом случае марок у нее было не слишком много.

хотя, как и многих зеленых всадников, ее нанимали для доставки небольших посылок и писем по всему Южному — разумеется, когда она не была занята в Вейре или не работала на мастера Вансора в Прибрежном холде.

— Благодарю тебя, бронзовый всадник, — сказала она.

— Меня зовут Ф’лессан, Тай, — мягко ответил он; его глаза улыбались.

Она не знала, как на это реагировать.

— Давай-ка есть, — предложил он, снимая с пояса нож. — Судя по запаху, здешние повара использовали свой особый соус. Чего еще можно желать в ночь Окончания?

Тай подумала, что такое желание ей и в голову бы не пришло: ужин был для нее слишком роскошным. Она взяла чистую вилку и принялась за свои любимые жареные клубни.

Вино было самым лучшим, какое она когда-либо пробовала в жизни; еда тоже.

Некоторое время они утоляли голод в молчании.

— Как твоя рука? — через несколько минут поинтересовался Ф’лессан.

— Моя рука?.. — Тай взглянула на поврежденную кисть. — О, я уже ничего не чувствую! Еще раз спасибо. Обычно я держу бальзам из «холодилки» под рукой, просто сегодня не взяла его с собой.

У нее в вейре действительно была большая банка целебного бальзама; однако она умолчала о том, что баночки, достаточно маленькой для того, чтобы носить ее в поясном кармане, у нее попросту не было.

— Как это получилось? С твоей рукой?

— Наверное, вечером, когда я чистила Зарант’у. Сегодня она охотилась, и ей было необходимо хорошенько вымыться.

Охота и купание Зарант’ы заняли больше времени, чем планировала Тай. Она знала, что скорее всего во время праздника Окончания Оборота Архивы будут пустовать, и потому торопилась попасть туда, так что не заметила поросший ракушками камень, когда споласкивала Щетку, которой отскребала бока Зарант’ы.

— Это случается, — согласился Ф’лессан. — Твой вейр на берегу или в глубине материка?

Тай внутренне напряглась, даже оцепенела: бронзовые

всадники, желавшие, чтобы их драконы поднялись в полет с Зарант’ой в следующий раз, когда она будет «готова», всегда старались разузнать, где ее найти. Но до этого времени Зарант’е в любом случае еще далеко.