Вернувшись к Саут-Чейенн-стрит, остановилась на углу и припарковалась так, чтобы ей была видна входная дверь дома Карла. Она вспомнила название, вырезанное в бетонном блоке над входом: "Синтия-Корт".
Она стала ждать, время от времени поглядывая на часы.
Прождала сорок минут. Наконец Карл и хорошенькая малышка по имени Лули – его сожительница – вышли с чемоданом и сели в "понтиак".
Выйдя из здания суда, Карл по-прежнему смущенно извинялся за то, что так долго продержал у себя винчестер. Он пытался завязать светскую беседу: рассказал, что они с Лули едут в Окмалджи, где проведут конец недели, потому что у его отца день рождения, ему исполняется шестьдесят, а по пути заедут в Биксби, чтобы забрать подарок, который он купил по рекламному объявлению в газете. Он не сказал, что за подарок они приготовили, а Вениша не спросила. Она не хотела выказывать интерес к его жизни. Карл рассказал: у его отца тысяча акров пекановых деревьев в низине Дип-Форк к западу от города. Вениша не задала ни одного вопроса. По пути на автостоянку она произнесла не больше двух слов. Вениша ехала за Карлом и Лули, держась не слишком близко; попав в Окмалджи, спросила у первого встречного, как добраться до ореховой фермы. Сорок миль, примерно три часа туда и обратно.
Надо спешить обратно в Талсу и сказать об этом Билли.
Вениша никогда, даже про себя, не называла его Страхом.
Лули обратилась к Вирджилу, когда все сидели за кухонным столом:
– Ваш сын уверяет, что он от меня без ума.
Вирджил сосредоточенно поливал мясной рулет соусом чили, хлопая по донышку бутылки ладонью. Услышав вопрос, оторвался от дела и посмотрел на Лули.
– Я его не виню. На его месте я бы тоже был от тебя без ума, если бы Наркисса не была похожа на Долорес Дель Рио. Хотя сомневаюсь, чтобы ваша Долорес Дель умела готовить. Но если он без ума от тебя и не женится на тебе, он совершит величайшую ошибку в жизни. И будет рассказывать об этом, когда окажется уже слишком поздно, так, словно это была его единственная ошибка. Когда ты услышишь от него такие слова, ты поймешь, в чем его проблема.
Лули, зачерпнув ложку овсяной каши, политой густым мясным соусом, ответила:
– Тут мне есть что сказать. Я намного моложе Карла, и спешить мне некуда. По-моему, Карл созреет для предложения руки и сердца не раньше чем к пятидесяти.
– К тому времени, – возразил Вирджил, – ты успеешь пару раз сходить замуж за нефтяных магнатов и будешь в полном порядке. Тебе не нужно выходить за кого попало.
Карл оторвался от еды.
– Ты так хочешь замуж? – спросил он у Лули.
– Ты что имеешь в виду – за тебя или вообще?
– Вообще.
– Не особенно.
– Тогда зачем постоянно твердишь о замужестве?
– Мне хочется, чтобы ты сделал мне предложение. Не нужно назначать день свадьбы. Просто я хочу знать, что когда-нибудь это произойдет.
– Например, через год?
– Лучше через два.
– Да?..
– Когда захочешь.
– Ты по-прежнему будешь жить у меня?
– Карл, мы с тобой сожительствуем. Твой отец нас одобряет?
– Он сам так живет вот уже двадцать пять лет. Говорит, в его случае все хорошо.
– Потому что я индианка, – объяснила Наркисса.
– У нас с ней совместное имущество, – пояснил Вирджил. – После моей смерти она будет самой богатой индианкой в нашем округе.
– А мне ты хоть что-нибудь оставишь? – поинтересовался Карл.
– Посмотрим, долго ли ты проживешь, – улыбнулся отец, – прежде чем я внесу тебя в список наследников. |