На стороне Дайцана опыт и многолетняя практика. Но сейчас против него сражаются не просто двое одарённых адептов. Сам стиль Водного Дракона обрушился на него нашими руками. Древнее знание пробудилось к жизни, ведя нас за собой.

И вот настаёт миг, когда Дайцан совершает фатальную ошибку. Пытаясь уклониться от моего выпада, он открывает спину.

Наоки, зарычав от натуги и ярости, вгоняет клинок ему между лопаток. Тонкое лезвие входит по самую рукоять, показавшись у него из груди. Одновременно с этим мой кулак сминает искажённое бешенством лицо Дайцана.

Хрустит сломанный нос. Голова заваливается назад под неестественным углом, а шея натягивается и трескается, не выдержав чудовищного усилия. Кожа рвётся с отвратительным влажным звуком, и наружу в брызгах крови показывается позвонок.

На миг всё застывает. Дайцан смотрит в небо остекленевшими глазами. Из уголка рта стекает струйка крови. Он силится что-то сказать, но из горла вырывается лишь сдавленный хрип.

Затем напряжение покидает тело. Бледнолицый мастер заваливается на спину, погружаясь в воду. Она стремительно окрашивается алым вокруг уходящего на дно трупа.

Резким взмахом Наоки стряхивает кровь с клинка и прячет его в ножны. Лёд вокруг нас идёт трещинами и осыпается мелкой крошкой, лишившись подпитки Ки.

Девушка смотрит на меня, тяжело дыша. В её глазах пляшут отблески пережитой схватки. Неверие в собственную победу мешается с облегчением и радостью.

Тем временем в центре арены недалеко от нас врезаются две волны. На их гребнях, почти спина к спине, опускаются Айкин и Драсс. Оба сильно потрёпаны. А к ним уже движутся патриархи.

Глава 36

— Спиной к спине, — ухмыляется Айкин, тяжело дыша. — Даже не верится, что дошло до такого.

— Уж кто бы говорил, — хмыкает Драсс, срывая с себя изодранные верхние одежды. — Кто там орал, что скорее утонет в выгребной яме, чем будет находиться со мной в одном помещении?

— Обстоятельства изменились, — еле слышно вздыхает мастер Лазурного Потока.

— Верно. Раз патриархи ослеплены враждой, мы должны доказать будущим поколениям, что умеем признавать свои ошибки. В бой!

К ним приближаются Карнато и Рельмар, учителя и предводители, ставшие в этот день их заклятыми врагами.

На стоящих в центре арены потомков основателей сект обрушиваются массивные штормовые волны, несущие с собой только смерть и забвение. Из пучины выныривают не просто водяные змеи, а настоящие обитатели глубин, призванные Рельмаром. Хищники, словно кольчугой, покрыты блестящей чёрной чешуёй, а их глаза горят подобно углям.

Патриарх Карнато не отстаёт от своего извечного противника. В волнах, посланных им, мелькают бронированные черепахи — настоящие чудовища размером с быка. Их шкура прочнее стали, а панцирь не поддаётся даже ударам смертоносного двуручного клинка Драсса Фена. Не с первого раза, но он находит слабые места и разит чудовищ, пока они пытаются переломать его кости.

Патриархи стремительно сближаются с последователями, ставшими мятежниками. Бой разгорается с новой силой.

* * *

Мы вчетвером ничего не можем здесь

поделать. Остаётся лишь наблюдать со стороны. Однако, даже чтобы выжить,

приходится убраться подальше от эпицентра сражения.

Лиу и Юну приходится особенно тяжко, как и многим на остатках трибун. На них лица нет, они едва остаются в сознании. Такие объёмы Ки даже мы с Наоки выдерживаем с трудом. Мы отдаляемся и уносим ребят с собой прочь, подальше от сражения глав сект.

Сейчас решается судьба всей долины. Веками лилась кровь и сгорали жизни. Бесчисленное количество адептов пало в этой необъявленной войне прежде, сегодняшние потери только увеличили счёт жертв. Разве этого недостаточно? Печально, что погибшие сражались даже не против врагов из другой секты, а против своих же братьев.