Власов не выдержал. Взвизгнув каким-то жирным бабьим голосом: «Вы что же наделали? Вы же подняли весь город на ноги!» — он отчаянно вцепился в пиджак и принялся трясти полковника, словно куклу.

Граев ударил коротко и жестоко, разом выбив воздух из легких купца. Не давая опомниться, притиснул его к стене прихожей и зашептал жарко и страшно:

— Дурак. Трус. Слюнтяй. Да вылезьте же вы из своей идиотской раковины. Я же обещаю вам власть. Власть над временем. Если я найду то, что ищу, то можно будет все. Исправить все. Все смерти. Все напрасные жертвы, все ошибки! Очнитесь же, Власов!

— Что вам нужно? — глухим шепотом спросил агент.

Полковник моментально приобрел свой привычный суховато-деловитый вид.

— Надежное место и материал для ритуала.

— Зачем место? — зачастил Власов. — Ведь есть тот склад, бродяги так и не хватились, я не могу прямо сейчас найти еще одно, настолько же удобное…

Полковник перебил его, досадливо морщась:

— Нужно. Обязательно новое нужно, такие ритуалы нельзя проводить два раза в одном месте, долго объяснять, просто выполните — и все.

Власов молча накинул легкое полупальто и вышел вслед за Граевым. Он не помнил, запер ли дверь, не осознавал, как целеустремленно сбежал по ступенькам и уверенным шагом направился вверх по улице, мимо спящих домов, дворов, шелестящих опавшей листвой, и черных омутов неосвещенных переулков.

Самым страшным было то, что Граев был верен каждому своему слову. Ради этого готов был убивать снова и снова. Полковник жил в мире призраков, иллюзий, недостойных того, чтобы относиться к ним как к людям. Настоящий, реальный для полковника мир находился глубоко внутри самого Граева, лишь с ним он считался, лишь в него верил.

Но противиться ему Власов не мог. Просто не мог, ибо тогда начиналась неизвестность. Черная глухая неизвестность ожидания конца жизни.

Постепенно Власов успокоился. Пространство для него сузилось, превратилось в серый тоннель с непроглядно черными, слегка гудящими стенками, и по этому тоннелю так хорошо и спокойно было бежать, и не просто так, а к определенной цели — туда, где тихо и безопасно, где можно будет делать все что угодно и никто не заметит. Ведь чем черт не шутит, до сих пор Граеву удавалось многое, может, удастся и эта безумная затея. И все сотрется, переменится, очистится, простится. Не надо будет прятаться, лгать, жить под чужим именем. Можно будет зачеркнуть все неприглядные дела и начать с чистого листа.

И если, еще выходя из дома, Власов понимал, что в этом исправленном мире места может не оказаться даже для убитого этой ночью мальчика, а уж для него — тем более, то сейчас он рвался туда всей душой.

Граев шел чуть позади, изредка придерживая погруженного в транс агента и внимательно глядя по сторонам. Дважды приходилось уводить пришпоренного с улицы — то навстречу попался запоздалый прохожий, то они чуть не столкнулись с милицейским патрулем. Хотя каждая секунда была на счету, Граев не хотел рисковать. Власов же в своем нынешнем состоянии реагировал только на команды ведущего и весь был подчинен одной цели — той, которую в него вложил полковник.

Маг глядел на истерически целеустремленного Власова с легким сожалением. Пришпоривать помощника пришлось грубо, без подготовки, и теперь его мозг выгорал в жарком пламени служения ему, полковнику Граеву. Что ж, такова цена достижения великой цели — полезные инструменты быстро изнашиваются, нет времени на бережное обращение, нужно рваться вперед.

Улочки становились все тише и глуше, мощеная мостовая сменилась ухабистой грунтовкой, покосившиеся одноэтажные дома смотрели подслеповатыми бельмами мающихся без похмела пьянчуг.