Мы экспериментировали с этим оружием, совершенствуя свою технику. Дальность выстрела достигала трехсот ярдов, это позволяло стрелять по занадарским кораблям, оставаясь вне пределов досягаемости их лучников. Я был удивлен, что катапульта может стрелять на такое расстояние. Математически это объяснить не удавалось. Возможно, ответ прост и заключается в большей упругости танаторской древесины или тетивы, чего не было у древних римлян. На самом деле так и оказалось: в качестве тетивы мы использовали веревки, сделанные из паутины, которую находят в джунглях Великого Кумалы.

Чудовищные пауки джунглей размером с небольшую собаку. Ку тад называют их ксимчак. Паутина у них толщиной в рыбачью леску, и ее можно натягивать, не боясь порвать. По толщине паутины я решил, что предпочел бы не сталкиваться с ткачами. Ничего не имею против насекомых, о чем свидетельствует моя дружба с инсектоидом Коджей, но паук размером с собаку на мой вкус великоват.

Мы установили свое оружие и закрыли его легко снимающимся навесом. И успокоились, считая, считая, что обладаем неплохим средством сдерживания, если нас будут преследовать небесные пираты.

Разница заключается в том, что этот талантливый писатель считает неспособность отличить один час дня или месяца от другого источником отсутствия всякого представления о времени и соответственно делает жителей Пеллюсидара вечно молодыми.

Уверяю вас, на Танаторе совсем не так.

Ремонт воздушного корабля занял двадцать дней, вместо десяти обещанных Застро.

Готов поклясться, что за это время я постарел на двадцать лет. Да, мир Каллисто совсем не Пеллюсидар!

Но вот ожидание окончилось и мы отправились в опасное путешествие.

Улицы и площади Шондакора заполнились огромными толпами жителей, желающих видеть наш отлет. Орнитоптер был привязан к верхнему этажу дворца. Удерживаемый прочными канатами, он свободно плавал в воздухе. Экипаж находился на борту и занимал свои места. Оставалось только попрощаться.

Под охраной привели на борт нашего пленника Ультара. Это был худощавый человек, с проницательными глазами, прикрытыми тяжелыми веками, и спокойными манерами, за которыми скрывался острый ум. Я был также убежден, что он при малейшей возможности постарается помешать нашему предприятию.

Поднимаясь под охраной на палубу, Ультар внимательно осмотрел ее. На губах его застыла легкая ироническая усмешка, он с насмешливым выражением приветствовал меня. И исчез в каюте, которую закрыли за ним и приставили охрану. Яррак сдержал недовольный возглас.

– Я беспокоюсь из-за того, что ты отправляешься в опасный путь с потенциальным шпионом и убийцей на борту, Джандар, – проворчал старик. – Мне кажется глупостью, граничащей с самоубийством, брать с собой эту хитрую велеречивую змею.

Я пожал плечами.

– Я принял все необходимые предосторожности. Он не сможет причинить нам вред, – заверил я Яррака. – Прежде всего он дал честное слово, что будет оставаться нашим пленником и не станет угрожать нашей безопасности во время полета.

– Его слово чести? – Яррак произнес это так, будто ему стало горько. – Я не стал бы доверять честному слову небесного пирата! Занадарец, которому можно доверять, это мертвый занадарец. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, но сомневаюсь в этом! – заключил он беспокойным тоном, с сомнением качая головой.

Я старался успокоить его, но, по правде говоря, сам сомневался в разумности своего решения включить потенциального предателя в экипаж. Ультар дал слово чести не вредить нам, пока мы не требуем от него тайн его народа; он джентльмен. Но все равно рискованно верить врагу на слово.