– Вы, ребята, слишком молоды и этих ракет не видели, – сказал инженер, – но это были самые большие космические корабли, когда-либо построенные людьми. Большие по необходимости и ужасно неэффективные. Как вы знаете, Луны впервые достигла четырехступенчатая ракета. В длину она почти не уступала «Мейфлауэру», но полезного груза могла нести меньше тонны. Характерно, что с развитием технологии корабли уменьшались, а не увеличивались в размерах. Следующим этапом стали ракеты с атомными двигателями. Это был значительный прогресс; отпала необходимость в ступенях. Такая ракета, размером с «Дедала», не нуждалась в катапультировании, чтобы оторваться от Земли и слетать на Луну или даже на Марс. Но у этих кораблей остались те же недостатки, что были у прежних ракет: они целиком зависели от атомного реактора, который должен был разогреть реактивную массу и вытолкнуть струю через сопло, – в точности как их предшественники зависели от химического топлива, выполнявшего аналогичную функцию.

Последним достижением технологии стали корабли, превращающие массу в энергию, такие, как «Мейфлауэр». Возможно, мы достигли высшей точки в кораблестроении, поскольку суда такого типа теоретически способны достигнуть скорости света. Возьмем, к примеру, наш полет: мы разгонялись при нормальной силе тяжести в течение четырех часов и двадцати минут – и набрали скорость более девяноста миль в секунду. Если бы мы продолжали лететь с ускорением чуть больше года, корабль почти достиг бы скорости света.

Что касается энергии, то на таких кораблях ее в избытке. При стопроцентной эффективности трансформации достаточна будет превратить в энергию всего один процент массы корабля и еще один процент использовать в качестве рабочего тела для реактора. Таким будет «Звездный скиталец», когда его построят.

Какой-то малыш поднял руку:

– Мистер главный инженер!

– Да, сынок?

– А если прибавить еще несколько недель – корабль превысит скорость света?

– Нет, – покачал головой мистер Ортега.

– Почему, сэр?

– Ты хорошо знаешь математику, сынок?

– Ну… то, что учат в школе.

– Боюсь, тогда нет смысла объяснять. Просто поверь мне на слово: самые великие ученые умы уверены, что это невозможно.

Вообще-то этот вопрос уже давно не давал мне покоя. Почему нельзя лететь быстрее света? Мне прекрасно известно, что уравнения Эйнштейна доказывают, что скорость больше световой – это величина, не имеющая смысла, нечто вроде веса песни или цвета звука, поскольку в нее входит квадратный корень из минус единицы. Но все это теория, а как показывает история развития науки, если она вообще чего-то стоит, ученые меняют свои теории не реже, чем змеи кожу. Я поднял руку.

– О’кей, – сказал инженер. – Говори, вихрастый.

– Мистер Ортега, что, по-вашему, произойдет со «Звездным скитальцем», если при скорости, близкой к световой, капитан вдруг резко увеличит ускорение, скажем, до шести «g»? Учитывая, что превысить скорость света невозможно?

– Ну, корабль… Скажем так… – Он запнулся и усмехнулся совсем мальчишеской улыбкой: – Слушай, парень, ты мне таких вопросов не задавай. Я всего лишь инженер с мохнатыми ушами, а не физик-математик. – Он задумался и добавил: – Честно говоря, я не знаю, что произойдет, но многое отдал бы, чтобы выяснить. Может, тогда удалось бы своими глазами увидеть, на что он похож, корень из минус единицы.