— Ева, что бы сейчас сделала Мудрая Женщина?

— На твоем месте Мудрая Женщина взяла стакан с напитком в одну руку, а вечернюю сумочку в другую. Тогда ты физически не сможешь прикрыть грудь.

— Не произноси это слово! — взмолилась Бенни.

— Сестра Имельда пользовалась словом «зоб». Как у птицы. «Ева, удостоверься, что у тебя прикрыт зоб», — говорила она. Словно мне было что прикрывать.

— Все равно мы не обращали на нее никакого внимания.

Подошла Нэн и пожала им руки. Она сама привыкла ко всеобщему восхищению, не видела ничего особенного в том, что ее подруги наконец вылупились из куколок, и вела себя так, словно ничего другого и не ждала.

— Ну что, сбили мы спесь с этих Розмари и Шейлы? — громко промурлыкала она.

Троица весело рассмеялась, но Бенни была бы еще счастливее, если бы красивый молодой хозяин, вместе с Ангусом разносивший тарелки с угощением, хотя бы взглядом показал, что заметил присутствие в комнате девушки с полуобнаженной грудью. Грудью, которая, судя по взглядам всех остальных, действительно выглядела очень неплохо.

Хлопнула дверь последнего автомобиля, и молодые люди уехали. Джон и Лилли Фоли стояли на верхней ступеньке лестницы и махали им руками. В доме продолжалась вечеринка, на которой присутствовали их друзья и родители Эйдана Линча. Лилли знала, что она хорошо выглядит. Но это ушла уйма времени, однако она нашла идеальное платье для коктейля, нарядное, но не слишком, модное, но не до такой степени, чтобы выглядеть так, будто она собирается на бал вместе с молодежью. Платье из плотного сиреневого шелка, к которому она надела серьги в тон. От новых туфель болели ноги, но этого никто не знал, а особенно высокий красивый мужчина, стоявший рядом.

— Все прошло отлично, правда? Ты оказался отличным хозяином. — Лилли улыбнулась мужу с таким видом, словно все устроил он, а не она.

— Лилли, ты была великолепна, — ответил Джон, поцеловал ее и обнял за талию. Потом они закрыли дверь и присоединились к гостям.

Ради этого было не жалко никаких усилий.

Женская раздевалка была забита возбужденными девушками, расчесывавшими и покрывавшими лаком волосы. Кое-кто строил зверские гримасы, чтобы было легче пользоваться тюбиками губной помады. Две женщины принимали пальто и выдавали розовые номерки, которые девушки совали в свои сумочки.

Здесь пахло духами, пудрой и испариной от волнения.

Нэн, которая навела красоту раньше всех, не обращала внимания на слегка ревнивые взгляды остальных девушек. Внезапно собственные платья без бретелек стали казаться им продукцией металлургической промышленности. Твердые прокладки немилосердно врезались в тело. Почему волосы Нэн великолепно выглядят без всякого аэрозоля? Почему у нее нет прыщей на подбородке, которые нужно выдавливать, а потом замазывать огромные пятна тюбиками специального крема?

— Пока вы будете готовиться, я немного пройдусь, — сказала она Бенни и Еве. — А потом отведу вас в магазин моей матери.

Она изящно двигалась посреди моря девушек, которые нагибались, подскакивали или бегали вверх и вниз по лестницам, покрытым ковровыми дорожками, и выглядела безмятежной.

Потом Нэн вошла в боковую дверь бара и вежливо улыбнулась по сторонам, словно ожидала встретить знакомых.

Стены здесь были обшиты темными дубовыми панелями, сиденья обтягивал красный плюш. У бара стояли и разговаривали мужчины. Напитки были гораздо дороже, чем в обычном дублинском пабе. В этом баре встречались только богатые.

Тут были люди из других графств, прибывшие в Дублин на скотопромышленную ярмарку или по делам, связанным с торговлей земельными участками.