— А тебя кто сюда звал? Ну-ка, марш в комнату.

— А что я там не видел? — не двинувшись с места, бросил Константин. — Видак твой я уже собрал, работает, как новенький. Или, может, еще что подремонтировать?

— Я тебе подремонтирую, юный техник, — пригрозила я ему пальцем. — Включи себе телевизор, и чтоб духу твоего не видно и не слышно было. Ясно?

— Слушаюсь, мамочка, — язвительно усмехнулся Константин, но все же послушался и вышел из кухни.

Я облегченно вздохнула и повернулась к клиенту, который тоже оторвал взгляд от двери и, повернувшись ко мне, спросил:

— Это ваш сын?

— Боже упаси, — отмахнулась я. А потом сразу же возвратилась к прерванному разговору. Беседа на темы моей личной жизни с посторонними меня совершенно не прельщала. — Вы что-то, кажется, говорили о девушке, — первым делом напомнила я. — Так что там с ней произошло? Ее убили? Похитили?

— Точно не знаю, не уверен, но… Мне кажется, то есть не только мне, — снова став взволнованным, замямлил клиент. — Дело в том, что она пропала, причем давно. Вот я и подумал, ну потому, что она жила с тем типом, что, может быть…

Сказать честно, мой сегодняшний визитер начинал меня раздражать. Так и подмывало съязвить: «Ты мужчина или не мужчина, в конце концов! Скажи все коротко и ясно или иди к мамочке и поплачься ей в жилетку, может, легче станет». Но я заставила себя сдержаться и набралась терпения, чтобы дослушать Мурашева до конца.

Оказалось, что месяц назад пропала девушка, в которую он давно уже был влюблен. Сама же возлюбленная подобными чувствами к этому слизняку не пылала, что и понятно. У нее даже был парень, с которым эта особа вместе жила. Причем, куда девчонка исчезла, никому не известно. Квартира ее заперта, на работе она не появлялась, а кавалер почему-то скрывается. Сей же влюбленный мямля утверждал, что с девушкой наверняка что-то случилось и он даже догадывается, что именно.

— Я не совсем понимаю, что вы хотите сказать, — выслушав невнятный рассказ гостя относительно столь для него дорогой пропажи, сказала я. — Если вы знаете, что с ней случилось, зачем тогда пришли ко мне?

— Не то чтобы знаю, просто у меня такое предчувствие, — по-прежнему не говоря ничего конкретного, произнес Максим.

— Так, стоп, — остановила я парня. — Начнем с самого начала. Пропала девушка. Никто не знает, где она. Вы хотите ее найти? Так?

— Да, очень хочу, — подтвердил мои слова Максим.

— Вы догадываетесь, что с ней могло что-то случиться? Так?

Снова кивок.

— В таком случае говорите, я слушаю.

— Я думаю, что ее мог убить ее же парень, — глухим голосом произнес Максим и, сразу опустив глаза, стал нервно теребить руками край своей рубашки на уровне пуговиц.

— Почему вы так решили? — поинтересовалась я.

— Просто… ну, потому, что он какой-то ненормальный. Вроде как шизофреник.

— В чем это выражается?

— Ну, не знаю, — снова заволновался Максим. — Просто нужно видеть, как он одевается, как ведет себя… Настоящий бомж! А какие у него рисунки, какие он стихи пишет — это же ужас какой-то! В них сплошной разврат и кровь, безголовые люди, трупы, мерзость. Он явно сдвинутый и ненормальный. Для таких, как этот тип, ничего не стоит убить человека, — безостановочно затараторил парень, как будто плотину прорвало.