На ней была заснята та же самая девушка, но уже одна и более крупным планом. Так что теперь ее можно было рассмотреть получше. Оказалось, что пропавшая все-таки очень даже ничего внешне, особенно когда собирает волосы вверх и делает прическу. Глядя же на ее губы, можно было догадаться, что натура она вовсе не хрупкая, а скорее наоборот — решительная и сильная. Такая должна быть весьма активной по жизни.

— Милое создание, — сделала я комплимент.

Максим снова зарделся и удовлетворенно, но между тем ужасно глупо заулыбался.

— Вы правда так считаете? Для меня она самая прекрасная на свете! Лучше ее никого нет.

«Ну да, конечно. Она красива, как Бэль, из мюзикла „Нотр-Дам де Пари“, — снова включился в работу мой язвительный внутренний голосок. — Только вот ты, мой хороший, на Квазимоду больше смахиваешь. Стоп! Опять ты за свое, — осадила я сама себя. — Имей хоть какое-нибудь уважение к „столь глубоким чувствам клиента“.»

И продолжила работу с фотографиями. Впрочем, на третьей карточке девушка вышла совершенно расплывчато и нечетко, так что оставалось ориентироваться на те впечатления, что сложились у меня на основе первого просмотра.

— Фотографии я пока оставлю у себя, — откладывая снимки в сторону, произнесла я. — Они мне понадобятся при поисках.

Мурашев согласно кивнул.

— И еще: мне будет нужен адрес того самого парня. Вы, кажется, сказали, что он жил вместе с Ольгой?

— Да, они проживали в одной квартире, — сглотнув слюну, ответил мне Максим. — Адрес я могу написать.

Я повернулась на стуле, взяла с холодильника ручку и блокнот и протянула их Мурашеву. Пока он тщательно и аккуратно выводил буквы, я снова спросила:

— Эта квартира была единственным местом, где данный тип проживал? Или же он имеет свое собственное жилье?

— Скорее всего нет, — подняв голову, теперь уже более ровно и без заиканий ответил Мурашев. — У него, по-моему, вообще никакого жилья раньше не было. Не знаю даже, где он мог жить, пока не прицепился к Оле.

— Ясно, — кивнула я и перешла к следующим интересующим меня вопросам. — Как зовут ее парня? — первым делом спросила я.

— Этого шизофреника? Степанов Олег Юрьевич.

— Он есть на фотографиях?

— Нет, тогда они еще не были знакомы, — ответил мне Максим и собрался было вернуть листок с только что сделанными записями, но я его остановила, попросив:

— Напишите там же место работы девушки, данные о ее друзьях, подругах, родственниках. Все, что может пригодиться во время ее розыска.

— Я вас не совсем понимаю, — нелепо застыв с протянутым листом в руке, произнес Мурашев. — При чем тут подруги, если ее мог убить этот тип?

«Ты совсем тупой или прикидываешься?» — горел желанием сорваться вопрос. Но я сдержалась, понимая, что тут уже ничем не поможешь, гиблый фрукт переделу не подлежит, как говорится.

— Я должна удостовериться в том, что Оля никому не сообщала, что она куда-то собирается, и никто не видел ее где-то в городе в течение месяца, — как могла, предельно понятно объяснила я причину своей просьбы.

Теперь Мурашев меня, кажется, понял и продолжил свою писанину. У меня же появилось немного времени, чтобы отдохнуть от его глупых вопросов и собраться с мыслями. Но как раз в этот момент из соседней комнаты донесся какой-то шум.