— Мухлеж! Нечестная игра! Свинство!

   Но стоял такой невообразимый гвалт, что его никто не услышал. Даже капитан собственной команды. Тогда он решил удостовериться самолично! Он шагнул из строя — прямиком к самому мощному Погонщику Пен.

   — Куда это тебя понесло, Флори? — одернул его капитан, но Флори пропустил эти слова мимо ушей, вплотную приблизился к Погонщику и бросил ему в лицо:

   — А что у тебя там под курткой?

   Телевизионщики снимали эту сцену с нескрываемым удовольствием, газетчики тоже были рады-радешеньки. Правда, снимать им пришлось со вспышкой, так как огромная серая туча, нависшая над Верхним Дуйбергом, раздулась во все небо и налилась свинцом.

   Погонщик Пен, здоровяк с острым животом, вконец растерялся. Он не знал, что ему отвечать близнецу, к тому же Харчмайер запретил всем Погонщикам вступать в любые разговоры. Погонщик Пен счел за благо смолчать и сделал шаг назад. Близнецу это показалось еще более подозрительным!

   — Так я и знал! — заверещал он.

   И кинулся на здоровяка Погонщика, намереваясь выдрать из-под его куртки запрещенный правилами нагрудник. Погонщик Пен отбивался беззвучно и с остервенением, что, естественно, еще более распалило воображение близнеца. Члены совета общины как Верхнего Дуйберга, так и Альпийского Колена стояли как вкопанные. Верхнедуйбержцы были, понятное дело, куда вкопаннее.

   Радиокомментатор, сидя в радиопередвижке, взахлеб тараторил в микрофон:

   — Уважаемые дамы и господа, сейчас прямо у меня на глазах, в этот самый момент, происходит нечто, насколько мне известно, программой не предусмотренное! Очевидная накладка! Первый номер команды Альпийского Колена наседает — только не ясно почему — на третьего номера новозеландцев. Новозеландец молча отбивается, проявляя завидные бойцовские качества; лидер Альпийского Колена наскакивает на него, бьет прямой правой в корпус… Но как это понимать, уважаемые дамы и господа, мы лее с вами не на чемпионате по боксу? Сейчас я запрошу нашу летучую радиостанцию, узнаю, что там за куча-мала, а пока — студия, дайте связь! — музыкальная пауза.

   Радиокомментатор дождался первых тактов музыки, затем выпрыгнул из передвижки и побежал к полю. Телевидение крупным планом показывало схватку между близнецом и Погонщиком Пен.

   Телекамеры целились в упор. Харчмайер и бургомистр Альпийского Колена хотели разнять дерущихся, но запутались в густой сети телевизионных кабелей, споткнулись и упали.

   Расползшаяся свинцовая туча опустилась еще ниже. И хотя день только начинался, над Верхним Дуйбергом сгустились настоящие сумерки.

   Лесниц опрокинул Погонщика Пен на землю, навалился сверху и стал в ярости его обыскивать. Но запрещенный нагрудник не находился. Тогда он окончательно рассвирепели начал лупить по большому настоящему животу, как по большой настоящей боксерской груше. Зрителей — не считая телезрителей — охватил страх. Но неизмеримо сильнее напугался малютка Пеперл. Малютка Пеперл очень любил своего папу. Малютка Пеперл сперва горько заревел, но, убедившись, что никто не может или не хочет помочь толстопузому Погонщику, он протиснулся к самому ограждению и истошно завопил:

   — Папа, папочка, я сейчас, не давай себя в обиду! Как раз в это время телекомментатор вещал:

   — Дамы и господа, видимость здесь постоянно ухудшается, с трудом различаю лица…

   … На этих словах Пеперл ловко перескочил через хитросплетение телекабелей, прорвался сквозь бригаду телевизионщиков и прыгнул близнецу Лесниц на спину.