Но сейчас его охватил страх, потому что войска оказались достаточно сильны, чтобы суметь справиться с беспорядками, и он с друзьями оказались в ловушке между кровавыми орками, наступавшими с одной стороны улицы, и воинами-людьми — с другой. Орки злобно сверкали глазами и издавали пронзительные боевые вопли. Люди шагали молча, с каменными лицами, но, несмотря на различие в поведении обоих отрядов, все они выглядели полностью готовыми убивать.

Фаургар посмотрел вверх по улице, а затем вниз, но пути к отступлению не было. Некоторые из его товарищей заколотили в двери, но им никто не открыл. Другие, очевидно, надеялись, что легионеры пощадят жизнь сдавшимся в плен, поэтому поднимали руки и опускались на колени. Те, кто ещё не утратил волю к сопротивлению, потрясали ножами и инструментами — другого оружия у них не было.

Фаургар же просто стоял с пересохшим ртом и бешено колотящимся сердцем. Он не знал, как поступить. Ему не казалось, что стражники собираются щадить хоть кого-нибудь, и, если так, то лучше погибнуть в бою. Но если он ошибается, если есть хотя бы ничтожный шанс на выживание…

Во имя Великого Пламени, как он до этого докатился? Он был сыном почтенных родителей и подмастерьем каменщика. Ему не было места в этом ночном кошмаре.

Орки добрались до первого коленопреклоненного мужчины. Сверкнула сталь, брызнула кровь, сдавшийся рухнул и забился в судорогах, словно рыба, вытащенная из воды. Солдаты затоптали его, продолжив свой путь.

Ну хорошо, подумал Фаургар, теперь мы точно уверены, что они собираются убить нас всех. Так что нужно драться! Но он не знал, сможет ли. Мир расплывался из-за наворачивавшихся на глаза слез, и, даже если бы этого не было, желание раболепно съежиться оказалось настолько сильно, что он едва осмеливался даже посмотреть на солдат. И как он вообще может нанести удар?

Охваченные жаждой крови орки, не желая предоставлять своим товарищам-людям равную долю в убийствах, внезапно завопили и ринулись в атаку. Один из них бежал прямиком на Фаургара.

«Дерись!» — приказал он себе, но его руки так сильно тряслись, что при попытке поднять мастерок тот выскользнул из его пальцев. Зная, что это трусливо, да и бесполезно, Фаургар все равно не мог совладать с собой и, припав к земле, прикрыл тело и лицо руками.

И тут, словно сам Лорд Штормов отреагировал на вид его несчастья, ночь озарилась белым светом. Землю сотряс невероятный грохот, и с небес обрушились потоки воды, звеня по доспехам легионеров и барабаня по одежде всех остальных.

Воины от удивления дрогнули. Предводитель орков заорал на своих подчиненных, его голос был едва слышен за шумом ливня. Фаургар не знал их языка, но он ясно представлял, что говорила серокожая тварь: «Это всего лишь дождь! Продолжайте и убивайте чернь, как я велел вам!»

Подчиняясь приказу, орки двинулись было вперед, но тут в остроконечную крышу дома с правой стороны улицы ударила молния. Последовала ослепительная вспышка, а грохот был настолько сильным, что уши у Фаургара заболели, и все опять застыли.

Один из солдат-людей заорал, указывая куда-то рукой. Моргая, Фаургар инстинктивно повернул голову, чтобы увидеть, что же привлекло внимание воина. Он ожидал, что крытая гонтом крыша от удара молнии займется огнем, но этого не произошло. Словно принесенный молнией прямиком с небес, в середине обугленного черного пятна стоял высокий, худой человек в красной мантии.

— Это Сзасс Тэм! — воскликнул кто-то. Стражи вытянулись во фрунт и отдали честь. Фаургар и его товарищи опустились на колени.

Лич обвел темными глазами их всех, и воинов, и загнанных в угол нарушителей порядка.

— Так не пойдет, — произнес он. Казалось, он не повышал голоса, но, несмотря на шум бури, Фаургар с расстояния в несколько ярдов слышал каждое его слово.