Тарчион моментально высвободила ноги из стремян и отпрыгнула в сторону. Приземление было не из легких, доспехи звякнули друг о друга, но её нога все же не сломалась, придавленная тушей павшего скакуна. Она вскочила на ноги и огляделась, пытаясь вновь отыскать взглядом Красного Волшебника.

Но ни его, ни кого-либо другого, одетого в приметные алые одежды, вокруг не было видно. На самом деле Азир, лишившись скакуна, едва ли могла различить хоть что-то. Поле битвы погрузилось в хаос. Тэйские воины пытались спастись бегством, карабкаясь по скалам в любых направлениях, не руководствуясь ни приказами, ни разумом — только инстинктом выживания.

Но, тем не менее, слух остался ей верен. На расстоянии вытянутой руки берсерки-рашеми, вгоняя себя в неистовство, завывали, как волки. В течение одного или двух ударов сердца они прекратят прятаться и набросятся на тэйцев, завершив тот разгром, который начали лучники и ведьмы.

«Я здесь и правда умру», — подумала Азир. Понимание этого пугало, но она всю жизнь провела, презирая страх, и даже перед лицом смерти не отпразднует труса. Пообещав себе, что сначала пошлет хотя бы несколько рашеменских ведьм гореть в аду, женщина вытащила меч из ножен.

И тогда послышались завывания ветра. Азир едва ли ощутила движение воздуха, но она чувствовала, что центр этого вихря должен быть там, впереди, потому что стрелы рашеми стали менять направление и сбиваться с курса.

Краем глаза она заметила полуголых берсерков, спешащих к тылу тэйцев. Внезапно лед сам заполз под их ноги и там и тут взорвался сверкающими иглами. Воины-рашеми начали скользить и падать, раня себя заостренными шипами, грани которых, похоже, остротой не уступали лезвиям мечей. Ещё больше льда вырвалось из главного массива, превращаясь в грубую и громоздкую безликую фигуру, похожую на статую, скульптор которой только-только приступил к работе. Гигант повернул руку, и разрубленные тела двух варваров упали вниз.

Из чистого воздуха пошел дождь, призванный уничтожить укрытия на стенах каньона. Там, где капли попадали на кожу воинов-рашеми, их плоть вздувалась волдырями и начинала дымиться. Те враги, кто не успел найти укрытие, заметались по карьеру, и защитные заклинания ведьм потеряли силу.

А потом он возник перед Азир, так неожиданно, что она предположила, что он, должно быть, переместился в пространстве — но без обязательной вспышки света, дрожания силы или порыва вытесненного воздуха и прочих явлений, которые обычно сопровождают подобное волшебство. Ей показалось, что она просто моргнула, и в этот момент он шагнул на землю перед ней. Несмотря на то, что он мог принять любой облик, какой бы ни пожелал, — а сплетники шептались, что его истинное обличье было воистину ужасно, — Сзасс Тэм, зулкир Некромантии, выглядел точно так же, как она помнила. Одетый в ярко-красные одеяния, отороченные драгоценностями и золотом, высокий и темноглазый, с тонкой черной бородкой, он казался изможденным и бледным даже для тэйского аристократа, но, несмотря на это, все равно выглядел больше живым, чем мертвым. Только его истощенные руки да слабый аромат гниения, доносившийся от тела, свидетельствовали о том, что на самом деле этот маг — лич, волшебник, достигший бессмертия, превратив себя в нежить.

Она начала опускаться на колени, но он схватил её за руку и поднял на ноги.

— Нет времени на любезности, — сказал он. — Моя магия прервала их атаку, но это долго не продлится. Прикажи своим людям ускорить переправу через реку.

Она уставилась на него в замешательстве.

— У нас нет дороги, по которой мы можем пройти!

— Сейчас я это исправлю.

Он достал свиток, возможно, выдернув его из чистого воздуха, а может, просто вытянул его из своего свободного рукава высохшими, но ловкими, как у жонглера, пальцами.