Но столь несущественная неприятность ее в данный момент не волновала. Все ее внимание было обращено на Шарлеманя, которого она собиралась окончательно обворожить во время вальса и вновь оставить с носом.

– Мы чтим наши традиционные ценности, но полагаем, что закон о пользовании лошадьми и гужевым транспортом давно нуждается в усовершенствовании! – многозначительно глядя на собеседников, произнес герцог Мельбурн и подал лакею знак принести ему еще бокал вина.

– По-вашему, нам пора испещрить сельскую местность водными каналами и ограничить пищевой рацион лошадей фуражом? – Уиллитс вскинул брови и покачал головой.

Получив от брата толчок локтем в бок, Шарлемань сделал глоток мадеры и сосчитал до пяти, прежде чем произнести:

– Это звучит немного жестоко, однако же нельзя сбрасывать со счетов быстрый рост населения Лондона. Конечно, поездки на короткую дистанцию приятнее и целесообразнее совершать верхом или в экипаже. Зато для длительных путешествий куда разумнее и экономнее пользоваться судами, способными взять на борт во много раз больше пассажиров. Представьте себе, что случится, если возникнет острая нехватка кормов для лошадей и продовольствия для горожан! Люди станут есть конину! Честно говоря, мне жаль свою лошадку, – закончил он с улыбкой.

Уиллитс рассмеялся, но возразил:

– Я всегда полагал, что герцог Мельбурн продумывает свои проекты до мелочей и никогда не ошибается. Но на этот раз его затея представляется мне чересчур смелой и несвоевременной.

– А, по-моему, это вопрос исключительной важности, от решения которого во многом зависит, пойдем ли мы в ногу с прогрессом или же безнадежно отстанем от остального мира.

Шарлемань заказал себе еще бокал вина и метнул через плечо взгляд в сторону леди Саралы. Сегодня она не пропускала ни одного танца, и трудно было поверить, что еще недавно ей приходилось пребывать в гордом одиночестве в течение всего бала.

Очевидно, лондонские джентльмены наконец-то оценили ее достоинства. Следовало отдать должное ее грациозности и тонкому вкусу в выборе платья. Ну а запах корицы был способен вскружить голову любому кавалеру. Ее имя имело в данном случае второстепенное значение. Шарлемань чувствовал себя уязвленным ее бесспорным успехом и в очередной раз обманутым. Еще ни одной даме никогда не удавалось его обыграть.

– И много ли уже нашлось желающих вложить свои капиталы в эту затею со строительством судоходных каналов? – спросил Уиллитс.

Заметив, что Шей непростительно рассеян, герцог ответил за него, нахмурив брови:

– Мы пока не опубликовывали приглашение к партнерству в данном проекте. Сначала следует провести глубокие инженерные исследования. И, разумеется, заручиться поддержкой членов парламента.

Хитрец Уиллитс явно хотел выгодно вложить свои деньги. Он знал, что все проекты Гриффинов приносят завидные барыши.

Сам герцог был раздражен, судя по его хмурому лицу, не без причины: на дополнительных исследованиях настаивал не он, а осторожный в подобных делах Шарлемань.

– Извините, мы вас ненадолго покинем, – промолвил Себастьян и подал брату кивком знак выйти в бильярдную комнату. – Ты вполне здоров? – спросил герцог, когда они с Шарлеманем остались наедине. – Что тебя гложет весь вечер?

– Ничего, я чувствую себя прекрасно, – пожал плечами Шарлемань. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты говоришь все невпопад! У меня складывается впечатление, что ты витаешь в облаках.

– Да, я слегка рассеян, – признался брат.