Мошка поняла, о чем речь. Если Ключники захватили город, больше никто не увидит его жителей и не узнает, что творится за стенами.

— Ночная пошлина за выход в два раза выше, чем дневная, а с такими налогами скопить нужную сумму невозможно. Стены охраняются. Сбеги из города, и тебя выследят в пустошах. Некоторые рассчитывают вырваться из ночного города, когда Комитет Часов изменит им категорию на дневную. Но я о таких случаях еще не слышала. Редкие счастливчики умудряются наскрести денег на пошлину, но для большинства есть лишь три выхода из Ночного Побора: малышом родиться в час нужного Почтенного и получить дневное имя, умереть… или влиться в их ряды. Члены гильдии уходят и приходят, когда захотят.

Мошка задумалась. Скеллоу уезжал, потом вернулся. Каким образом? И вообще, раз он выбрался из города, чего его понесло назад? Ночной Побор — не то место, где живут по собственной воле.

— Вы уверены, что других путей нет? — Клент отхлебнул чаю. — Мы случайно попали в Ночной Побор, просто задержавшись на улице допоздна. Неужели никто не додумался поступить наоборот? Спрятать значок, украсть чужой, сделать фальшивый?

— Понятное дело, пробовали. Сэр, вы просто не представляете, до чего вам повезло, что вы не наткнулись за Звонарей. Чтобы вернуться, удачи понадобится в два раза больше. На рассвете Звонари будут куда как внимательнее. Тех, кто пробрался в Дневной Побор, рано или поздно ловят. В Дневном Поборе люди внимательно смотрят на чужие значки. К тому же нас выдает бледный вид и старая одежда. Ну а когда спросят имя, ты обречен. Беглецов дневные жители на закате передают Звонарям, и те исчезают бесследно.

Пальцы Клента вцепились в полы жилета. Он осознал, что ужасы из жизни Ночного Побора теперь настигли самого Эпонимия Клента. Мошка начала подозревать, что к ней это тоже относится.

— Что будет с нами? — резко спросила Мошка. — У нас дневные значки. Что получится, если мы выйдем на улицу перед рассветом и просто подождем?

— Если Звонари поймают вас на улице до второго горна, значки вам не помогут. В это время находиться на улице имеют право только сами Звонари.

— Госпожа Прыгуша, ведь сегодня мальчик родился в час Добрячки Щебетухи? — Клент загорелся идеей. — Он ведь стал в некотором роде пропуском в дневную жизнь? Можно ли… выправить бумаги, представив меня и мою подопечную его родственниками? Когда семья будет переезжать в Дневной Побор…

— Сэр, вы не понимаете, — грубо оборвала его повитуха, — в дневной город отправится только ребенок. Семья останется здесь.

— Значит, его мать… — Наконец Мошка осознала, почему Трепачка плакала.

— …Устроила «пугалки», чтобы сын родился в добрый час и жил под солнцем, которое ей никогда не увидеть. Чтобы не стал, как они, бледным доходягой с ножками, кривыми от рахита. — Повитуха вдавила кулак себе в щеку, будто злилась, что из глаз не текут слезы. — Мальчика быстро усыновит дневная семья… а Трепачке принесут из Дневного Побора ребенка с ночным именем. У нас часто так меняются.

Мошка вспомнила синюшного, дрожащего, хнычущего малыша, который скоро лишится матери. Как Мошка в свое время.

— Бедный комочек, — буркнула она себе под нос.

Клент тоже впал в уныние. Правда, Мошка подозревала, что беспокоит его судьба не малыша, а некоего Эпонимия Клента.

— Госпожа Прыгуша, судя по всему, у вас есть план, как переправить нас на дневную сторону, и вы рассчитываете получить с нас пошлину вместо Клю… то есть вместо них. Но, честное слово, сейчас мы очень стеснены в средствах.