— У тебя такое трогательное настроение, — сказала Кэми. — Это поразило меня до глубины души.

           Ее отец рассмеялся, затем увидел ее выражение лица и перестал.

           — Кстати, о переезде из дома, — сказал он. — Я не мог не слышать о парнишке Либернов.

          — Это не имеет ко мне никакого отношения, — сказала Кэми. — Он не хочет иметь со мной дело, — добавила она. Ее горло сжалось. — Мы никогда не встречались. Мне хотелось бы, чтобы ты выбросил эту глупую мысль из головы.

           Отец Кэми был довольно добродушным, но обычно он бы не позволил так Кэми разговаривать с ним. Но сейчас его черные глаза смотрели на неё немного сужено и более чем немного обеспокоено. Он протянул руку и провел костяшками пальцев по ее щеке.

           — Я ничего не могу поделать, эти глупые мысли просто приходят мне в голову, — сказал он нежным голосом. — Ты в порядке?

          Кэми на минуту прикрыла глаза.

          — Ага. — Она открыла их. — Я вымазала лицо в шоколадом?

          — Да, — сказал папа. — При чем все. Полностью. Мне жаль. Пойди умойся, а после этого можешь подняться к Тену и поздороваться. Кажется, он расстроился из-за того, что пропустил Состязание Страшил.

          Кэми и не осознавала до этого, что все это время надеялась, что, возможно, когда она придет домой, то узнает, что папа видел что-то, как Ржавый. Что-то, что позволило бы ему поверить в ее рассказ о магии. Что-то, смогло бы прекратить мамину ложь.

          — Вы все пропустили состязания? — спросила Кэми.

          — Тену стало плохо, после ухода твоей мамы, так что нам с ним пришлось остаться дома, — сказал папа. — Ты повеселилась? Я слышал, что там побывали вандалы.

          — Да, пап, вандализм — незабываемое веселье.

          — Так и было, когда я занимался этим, — проинформировал ее папа. — Я был истинным виртуозом своего дела.

          — Не сомневаюсь, — сказала Кэми и поднялась наверх, чтобы умыться. Кэми полегчало после съеденного шоколада и ей больше не хотелось плакать, только после этого она смогла зайти в комнату Тена с улыбкой на лице, уклоняясь от моделей самолетов, которые он развешал по всей своей комнате.

        Кэми перестала улыбаться, как только подошла к кровати своего младшего брата. Тен сидел, обняв руками колени. Его колени и руки были закутаны в простынь с изображенным космическим кораблем. Их Тен всегда был очень серьезным, и единственным из троих детей Глэссов не обладающей японской внешностью, он был интровертом, который всегда опасался людей и обожал энциклопедии. Его лицо было бледным и сморщенным. За очками его глаза казались большими и темными.

          — Кэми, — сказал он быстро скрипучим голосом, как будто все время он задерживал дыхание.

          — Привет, человечек, — ответила Кэми и села на кровать. — Я слыхала, что ты заболел.