Второй важнейший аспект группового поведения хищников состоит в том, что они делят добычу между собой. Правда, львы рычат, дерутся, иногда даже убивают друг друга возле туши (что указывает на неполную эволюцию группового поведения: они научились сотрудничать во время охоты, но не за пиршественным столом), однако гиены и гиеновые собаки ведут себя гораздо пристойнее. Гиеновые собаки в этом отношении чрезвычайно щепетильны. Молодые животные в стае бегут медленнее взрослых и, естественно, поспевают к добыче последними. Взрослые собаки, как правило, ограничиваются двумя-тремя кусочками, затем отходят и ждут, пока не насытятся молодые, и только тогда приступают к еде по-настоящему. Иногда к этому моменту от туши не остается почти ничего, и, оставшись голодными, они вынуждены вновь отправляться на охоту, но забота о молодом поколении очень важна для вида, у которого смертность среди взрослых особей, по-видимому, весьма высока. Пока щенки гиеновой собаки еще настолько малы, что не способны следовать за стаей и вынуждены оставаться в логове, они покусывают и тыкают возвратившихся охотников в уголки пасти, и те отрыгивают мясо. Одна охромевшая собака, которая не могла следовать за стаей, прибегла к тому же способу и тоже получала отрыгнутое мясо, то есть осталась в живых благодаря помощи других членов стаи.

Итак, сотрудничество и дележ добычи приносят плотоядным общественным животным большие выгоды. Те же выгоды мог обрести и гоминид, дерзнувший уйти от леса в открытую саванну. Чем дальше он заходит в саванну, тем больше у него шансов наткнуться на мелкую добычу, такую, как зайцы, неоперившиеся птенцы и новорожденные телята антилоп и других крупных травоядных. И не только стремление ловить и убивать этих существ будет в нем расти и укрепляться, но и — что даже еще важнее — у него появится стимул высматривать их, а также думать о том, где и как их искать. Постепенно он будет дерзать на большее, осознав, что в силах справиться с покалеченными и старыми животными и более крупных видов. Но чем крупнее дичь, тем настоятельнее потребность в сотрудничестве. В результате успешного сотрудничества он добывает больше мяса, а это открывает возможность и создает побуждение делиться добычей.

Тут снова начинает действовать положительная обратная связь. Чем больше пользы приносит данная форма поведения животному с мозгом, достаточно развитым, чтобы запоминать и в каких-то пределах свободно выбирать между теми или иными действиями, тем вероятнее, что оно попробует повторить действия, оказавшиеся удачными в прошлом. Каждая удачная охота усиливает стремление разыскивать новую добычу. Джейн Гудолл наблюдала это явление, изучая то нарастающую, то идущую на убыль зачаточную охотничью деятельность у шимпанзе Гомбе-Стрим. Случайно схваченный павиан вызывает прилив охотничьей энергии. Но шимпанзе плохие охотники — они слишком сильно возбуждаются и без толку суетятся, а потому последующие фиаско вскоре охлаждают их энтузиазм, тем более что вокруг вполне достаточно всякой другой пищи. И охота быстро "выходит из моды" до тех пор, пока новая случайная удача не возродит угасший интерес.

Не исключено, что в саванне, где гоминидов стимулировали более частые успехи, а может быть, и прямая необходимость с помощью охоты и поисков падали возмещать сезонное оскудение других источников пищи, повадка, не игравшая большой роли для выживания шимпанзе, преобразилась для гоминидов в нечто куда более важное.