— Да, вы свое дело знаете! Я же говорил тебе, Лиза, эти ублюдки не понимали, с кем связались! Но как вы разделались с теми последними! Это, я доложу вам, было зрелище! А ты хитрющая, дорогая! Даже я поверил, что тебе крышка, не говоря уже о седом и двух его дебилах!

Он вдруг осекся, и, тыча пальцем в сломанную пополам палку в руках Модести, недовольно проворчал:

— Полюбуйся, что ты наделала! Ничего себе, как же мы понесем ее, а? Неужели нельзя было аккуратнее?

— Извини, Джайлз, — мрачно пробормотала Модести. — Я как-то не подумала.

Уилли захохотал.

— Вообще-то, если припомнить, у нас были и еще кое-какие проблемы, Джайлз. И потом, может, мне все-таки удастся что-нибудь сделать, а, Джайлз?

Через сорок минут, уйдя примерно на милю от ущелья, они сделали привал, расположившись на границе буша и каменистой равнины, в полумиле от небольшой речки. Отсюда их должен был забрать вертолет.

Солнце садилось, горизонт на западе полыхал темно-красным пламенем. Джайлз сидел рядом с носилками, Модести спала, положив голову на руки. Уилли настороженно озирался по сторонам. Он уже приготовил мощный фонарь, которым должен был дать сигнал пилоту.

— Ну ты как, в порядке? — он присел рядом с Лизой.

— Да, — Лиза слабо улыбнулась.

— Ничего не болит?

— Нет, спасибо.

Последние полчаса перехода он не сводил с нее глаз и время от времени ободряюще улыбался ей. Трудно было понять выражение ее лица, но Уилли показалось, что когда она переводила взгляд с Пеннифезера на него, в ее глазах снова появлялся страх. Ну, может, и не совсем страх, но она явно замыкалась в себе, гоня прочь воспоминания.

Сейчас это было совершенно ясно, хотя Лиза пыталась скрыть свои чувства за натянутой улыбкой. Он хотел потрепать ее по щеке и сказать, что с прошлым покончено навсегда, завтра у нее начнется совершенно иная, новая жизнь. Но вместо этого Уилли любезно улыбнулся и, тщательно подбирая слова, выдавил:

— Уже скоро. Мы вышли на финишную прямую.

Он резко поднялся и отошел.

Было над чем подумать. Теперь Уилли, наконец, все понял: Лизу исподволь долго готовили к убийствам. Для этого и был придуман изощренный трюк с голосами. Наверное, Джайлз уже подсказал ей аргументы для самооправдания, в которых она сейчас так нуждается. И слава Богу. Теперь она знает, что голосами управлял убийца Брюнель, знает, что он с ней сделал, и ненавидит себя за это. Но и в этом тоже нет ничего плохого. Да, но она видела схватку в ущелье, видела, как Модести Блейз и он, Уилли Гарвин, убивают. Скорее всего, она понимает, что другого выхода у них не было, и, тем не менее, для нее они теперь всегда будут в одном ряду с теми, кто занимается подобными вещами — и весьма в них искушены, а это значит, что в ее глазах они уже отмечены печатью убийства и их можно рассматривать как представителей той же породы, что и враги, с которыми они сражались.

Он криво усмехнулся. Жаль. Подлинная Лиза оказалась славной девушкой. В свое время она тоже понравилась ему, он не раздумывая уложил ее в постель и был бы не прочь повторить это. Но нет, больше этого не будет. У детских сказок есть один существенный недостаток, размышлял Уилли. Конечно, очень мило мотаться по белу свету и освобождать несчастных красавиц, но главное, чтобы они не были свидетелями твоих молодеческих подвигов и не видели, как ты, например, сносишь головы дракону. Это их отталкивает, даже если это приходится делать ради их же спасения. А потом, всякий раз глядя на тебя, они неизбежно вспоминают твои славные деяния.

Что ж…

Небо на горизонте постепенно приобретало багровый оттенок.