– В том то и дело, что терапия это не моё. Я пробовал, и это расстраивает меня. Когда я вижу, как двое любящих друг друга людей выдумывают себе страхи и проблемы, теряя эту нить и разрушая цепочку, меня это угнетает. Может быть, я слишком чувствителен, не знаю, но хочу нести что то хорошее с собой. Я хочу сделать именно женщин счастливыми, потому что им так сложно в этом мире мужчин, и их постоянно пытаются сломать. Их делают чёрствыми, забирая сказку. Но каждая девочка должна верить в сказку, пусть даже тайно и в глубине души, но верить. Важно не терять надежды, и я бы хотел им это показать. Они достойны большего. Достойны любви и хороших мужчин. Они могут всё сделать сами, просто боятся отказа или унижения. Как то так. – Эдди пожимает плечами.

Улыбаюсь ему, отпивая воду из бокала.

– Ты очень хороший парень, и твоей девушке повезло. Передай ей, что она будет полной дурой, если не простит тебя и не будет ценить. Ты редкость. Обычно мужчины другие. Такие, как твой брат.

– Ну раз уж мы снова говорим о Кенте, то я могу попросить тебя о помощи?

– Даже не заикайся о ссуде.

– Нет, это не важно. Помоги ему, пожалуйста. Кент гордый идиот, который слишком долго тащил на себе огромные обязательства. А поездка к твоей семье ему бы очень помогла увидеть, что он может быть другим. И я знаю, что он другой. Насколько я понял, то у тебя крутая семья, у нас же – нет. Я поздний ребёнок, и Кенту пришлось заботиться обо мне вместо того, чтобы развлекаться. Он рано повзрослел, и наши родители неверно распределили любовь и заботу между нами. Они всё отдали мне, забыв о том, что Кент ещё ребёнок, которому тоже всё это нужно. Они очень хотели меня, и я стал для них панацеей. Мама до сих пор спрашивает каждый день: поел ли я, подтёр ли себе задницу и не режутся ли у меня зубы. Конечно, я утрирую, но это очень похоже. А отец… не помогал Кенту, а заставил его подниматься с низов в фирме, отличаться от всех, доказывая, что он, действительно, готов управлять компанией. И Кент отдал столько лет фирме, забыв о себе. А сейчас, в свои тридцать четыре года, понял, что фирма не согреет его ночью и не заставит искренне радоваться при встрече. Он упустил время, когда должен был ходить на свидания и учиться ухаживать за женщинами. Ему нужна ты и эта поездка. Да, он козёл, но, Дженна, дай ему шанс показать, что он прячет под своими рогами.

– Так, давай уточним, ты же не сводишь меня с ним, верно? Это только вроде какой то терапии для него?

– Да, что то вроде терапии, чтобы реанимировать его сердце, дав по нему сильный разряд. Но я не свожу тебя с ним, а прошу лишь проявить милосердие к потерянной душе.

– Эдди, – смеюсь я.

– Правда, Дженна. Почему бы и нет? Ты ничего не потеряешь, если возьмёшь его с собой. Да и тогда тебе не придётся расстраивать дедушку, как и всю семью. Кент готов быть ветеринаром. Не осуждай, я многое слышал и понял из твоего разговора.

– Это всё не шутки, Эдди. Это очень серьёзный обман, который может выйти боком как ему, так и мне. Это ведь человеческие судьбы. Я не хочу причинять боль своей семье. Твой брат может выкинуть что то ужасное и обидеть их. Я же его прикончу за это.

– Сделай одолжение, прикончи, но вряд ли он попытается что то испортить. Кент перфекционист. Он получает задание и выполняет его идеально. Это что то вроде военной выправки. Кент чётко следует планам, и мне жаль, что он не умеет следовать зову своих желаний. Пусть он грозится лишить тебя работы, но такова его защитная реакция именно против зова сердца. Он хочет рискнуть, жаждет сделать что то, что сильно отличается от его обычной жизни. Кент трус, который боится собственных фантазий…

– Эдди.

– Я понимаю, что тебе сложно принять всё это во внимание после того, что случилось вчера.