— Я смогу повидать ее?

— Через несколько минут, а сейчас… у нее посетитель.

В голосе старшей медсестры внезапно прозвучала радость, сказавшая Лидии все, что она хотела знать, прежде чем последовало следующее объяснение:

— Мистер Маклауд здесь, он прилетел из Бельгии сегодня утром.

— Слава Богу! — воскликнула Лидия. — Теперь все должно быть хорошо.

— Надеюсь, миссис Станфилд, надеюсь, — ответила старшая медсестра.

Напротив комнаты Элизабет, в маленькой гардеробной, развели яркий огонь. Старшая медсестра подкатила кресло Лидии поближе к огню и послала одну из медсестер за чашкой чая.

— С вашего позволения, — сказала она, — я вернусь вкомнату к больной. Мистеру Маклауду может что-нибудь понадобиться.

— Где лорд Эйвон? — спросила Лидия.

— Он был здесь несколько минут назад, — ответила старшая медсестра, а когда повернулась к двери, вошел Артур.

— Здравствуй, Лидия, — сказал он. — Я услышал, как подъехала машина. Рад, что ты здесь. По-видимому, они сочли целесообразным послать за тобой.

— Мне жаль, что Элизабет плохо провела ночь.

— Не могу понять, что происходит, — раздраженно заметил Артур Эйвон. — Чертовы доктора не знают своего дела. Господи, да такой пустяк следовало вылечить уже давным-давно. Я слышал, приехал этот парень, Маклауд, — это хорошо. Он лучший из них, хотя у меня ни к кому нет доверия. Вот когда я был мальчишкой…

Он неожиданно смолк. Дверь в комнату Элизабет открылась, и появился Ангус Маклауд. Он медленно пересек коридор и вошел в открытую дверь. Лидия не отрываясь следила за ним и увидела выражение его лица. Прежде, чем он заговорил, она поняла — Элизабет мертва.

День был солнечный, только бы радоваться в такой, аЛидия мысленно была с печальной процессией, которая в эту минуту шла долгим извилистым путем от Эйвон-Хауса к серой церквушке, возле которой в течение сотен лет хоронили всех представителей семейства Эйвон.

Она бы не пошла на похороны, даже если бы чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы выдержать поездку, а у Ивана в тот день был большой концерт в Лондоне, который он никак не мог отменить. От них обоих на похороны отправился Лоренс Грейнджер, их давнишний верный друг, а Лидия, оставшись наедине со своими мыслями и молитвами, не жалела, что там не будет ни ее, ни Ивана. Она не хотела, чтобы последнее воспоминание об Элизабет было связано с бледно-лиловым гробом, который несли теперь работники ферм Артура.

Для похорон Лидия выбрала обычный венок из белых лилий, а затем в последний момент вручила Лоренсу маленький букет красных роз, чтобы он положил его на крышку гроба. Лоренс принял цветы молча, но Лидия уловила невысказанное осуждение и многозначительно произнесла:

— Они подходят к случаю.

Он поднял на нее глаза, и она поняла, что он удивлен, как она может утверждать такое, учитывая огромную разницу в возрасте Элизабет и ее мужа и скучную, напыщенную жизнь, которую вела Элизабет. Красные розы означали любовь, страсть, восторг — все то, чего и близко не было в обычном, монотонном браке Элизабет.

— Она узнала любовь перед смертью, — тихо объяснила Лидия.

— Я рад, — тоже тихо произнес Лоренс Грейнджер, и было ясно, что он воспринял сообщение просто и как всегда доверчиво.

Глядя на него — высокого, седовласого, немного строгого в хорошо сшитом траурном костюме — Лидия почувствовала внезапный прилив теплоты и нежности к этому верному другу, который уже так давно рядом с ней во всех ее трудностях.