— Филип, — сказала она, — я люблю тебя! Ты самый чудный брат, какой только может быть! Но как раз сейчас ты на ложном пути. В этом деле мужчина не замешан, даю тебе слово, но, как только появится таковой, я приду и скажу тебе первому. Обещаю.

У Филипа гора с плеч свалилась. Роль старшего брата явно давалась ему с большим трудом.

— В таком случае все в порядке, — сказал он. — А то я было начал беспокоиться. У тебя такой веселый вид… в общем, ты изменилась за последнее время.

— Знаю, — сказала Кристин, — я вела себя как свинья, потому что была в депрессии. Но сейчас… нет, лучше пока помолчать, а то вдруг ничего не выйдет… Но все равно, Филип, мне нравится, что ты за мной присматриваешь.

Несколько минут спустя, высунувшись из переполненного вагона, чтобы помахать рукой Филипу, когда поезд отошел от перрона, Кристин подумала: как ей повезло, что у нее такой по-настоящему заботливый брат. Она вспомнила некоторых девушек в Америке, кто связывался с мальчишками еще в школьном возрасте, а так же подумала об одной подружке, убежавшей, чтобы выйти замуж, через несколько дней после своего шестнадцатилетия. Кристин презрительно относилась к такой глупости, хотя могла понять волнение и восторг, сопутствующий любовному приключению. Девочкам совсем не обязательно было любить кого-то одного, они влюблялись в любовь, им хотелось, чтобы их добивались, чтобы вокруг них кипели страсти, а они с жадностью выпивали до последней капли всю чашу удовольствий от такого приключения.

Самой Кристин тоже интересовались несколько мальчиков. Но она считала их зелеными и непривлекательными. Ей нужно было что-то лучшее, более мудрое, и временами она чувствовала себя неизмеримо старше своих сверстниц, которые весело шушукались по углам о том, что «он» сказал вчера вечером. «Какой же мужчина мне нужен?» — спросила себя Кристин, и этот вопрос заставил ее позабыть о неудобстве и жаре на время всего пути до вокзала Ватерлоо.

Она взглянула на часы и увидела, что поезд прибыл по расписанию. Можно было не торопиться, но она все-таки не смогла удержаться — ноги сами несли по платформе на поиски такси. Ей и так пришлось ждать целых сорок восемь часов после телефонного звонка, изменившего ее настроение: на смену подавленности пришла восторженная радость. Позвонил сэр Фрейзер Уилтон. Поначалу Кристин так удивилась, услышав его голос, что с трудом поняла, о чем он говорит. Ведь он твердо ее заверил, что она больше никогда не получит от него известий. Правда, он обещал рассмотреть другой вариант, но она полагала, это было сказано из вежливости. Да и к чему такому выдающемуся человеку задумываться о надеждах и разочарованиях какой-то там девчонки? Кристин была достаточно благоразумна, чтобы понять: все, что сказал сэр Фрейзер, — неприкрашенная правда. Ее дар или талант — все равно, как ни назови — не мог ни выжить, ни использоваться в мире шумной рекламы. «Самое лучшее для меня, — сурово сказала она себе, — забыть обо всем и начать жить заново теперь, когда я вернулась домой». В том, с каким усилием она отказалась от своей мечты, был определенный пафос, свойственный молодым, вынужденным волею обстоятельств оборвать те несколько корней, которыми они успели обрасти. А затем, когда неопределенность и постоянные усилия обуздать свои мысли привели ее к мрачной подавленности, когда ей казалось, что она идет по узкому ущелью, но не имеет права поднять голову, чтобы взглянуть на горы, позвонил сэр Фрейзер.

— Мне нужна ваша помощь, — сказал он.

— Моя помощь? — пролепетала Кристин.

— Да, — ответил он. — Меня попросили проконсультировать один очень сложный случай, как раз тот, где, я полагаю, ваши необычные способности могут оказать огромную услугу.