– Похоже на то, – Гейб бросил еще один внимательный взгляд на Алисию. – Больше ничего не хочешь добавить?

На ее лице отразилось смятение. Алисия явно прикидывала, как далеко она может зайти в своих откровениях.

– Ничего существенного. Разве что на уровне ощущений. После ленча у меня сложилось впечатление, что Брайан чересчур весел. Да и два его приятеля стали разговаривать громче обычного. Не знаю, что стало тому причиной. Адреналин ли ударил им в голову или что другое, покрепче. Слушали они меня все вполуха, не бросались сию же минуту выполнять мои команды, как это было утром, в самом начале нашего путешествия.

– Думаешь, они пили?

– Спиртное во время подобных спусков категорически запрещено. Но у всех были с собой бутылки с водой. Правда, я не проверила их содержимое. Доверяла. Ведь все парни были моими знакомыми, хорошими друзьями.

– Разве при вскрытии тела патологоанатомы не проводили тесты на алкоголь?

– После гибели Брайана прошло больше суток. Даже если у него в крови и был алкоголь, за это время он успел рассосаться. А потому всей правды мы никогда не узнаем.

– Ты пыталась поговорить с его друзьями?

– Шутишь! Да со мной никто и разговаривать не захотел! К тому же в тот момент я была всецело занята отцом. У него диагностировали перелом ноги сразу в трех местах, трещины на ребрах. Он нуждался в постоянном уходе. Так что у меня попросту не было времени для того, чтобы заняться собственным расследованием. Да я и не представляла себе, с чего начать. С нами тогда на плотах плыл и начальник городской полиции. Вот он затем и вел все расследование. В конце концов гибель Брайана списали на несчастный случай, хотя многие в Ривер-Рок не верят в такую версию.

– По-моему, ты тоже в нее не веришь.

– Я просто жалею, что не могу отчетливо вспомнить все, что тогда произошло. В сущности, я видела лишь малую часть разыгравшейся трагедии. Каждый из нас был занят собственным спасением, мы все были поглощены тем, чтобы любой ценой выбраться на берег. Вот в чем вся проблема. Никто не видел всей картины в целом. У каждого лишь собственный крохотный фрагмент воспоминаний.

– То есть ты хочешь свести все эти фрагменты воедино, сложить головоломку, но не знаешь, с чего начать?

– Точно! Хотя даже сложив головоломку, мы все равно не вернем Брайана.

– Но это поможет тебе преодолеть собственные страхи. Отец ведь не знает, что ты сейчас панически боишься реки, не так ли?

– Нет. – Она подтянула коленки к груди и обхватила их руками. – Во всяком случае, он делает вид, что не знает. Он ведь у нас отчаянно упрямый и признает лишь один способ преодоления страха: если тебя сбросила лошадь, снова карабкайся ей на холку, если под тобой перевернулся плот, верни его в исходное положение и продолжай спуск по реке.

– А его самого после того случая не стали одолевать страхи?

– Не думаю. Он любит реку. Она для него словно женщина, которая дразнит, не подпускает к себе, а он все время добивается ее благосклонности, чувствуя себя при этом сильным и мужественным, словом, настоящим мужчиной. После того как от нас ушла мать, в жизни моего отца была лишь одна-единственная любовь: река.

– Почему вас бросила мать?

– О, это еще одна очень длинная история. Но, мне кажется, я и так сегодня рассказала тебе чересчур много. Теперь твоя очередь.

Лицо Гейба моментально стало каменным.

– Я не могу рассказать тебе, как погиб Роб.

– Почему? Я только что вывернулась перед тобой наизнанку, а ты молчишь.