Рулевой выругался, очевидно на местном диалекте, потому что из всей его фразы Дейзи разобрала не более двух слов.

— Что случилось?

— Проблемы, — сказал он, снимая защитный кожух с навесного мотора.

Ник подплыл к катеру, толкая перед собой лыжу.

— В чем дело? — спросил он.

— Боюсь, на месте не починить, — ответил рулевой.

Он держался невозмутимо, однако Дейзи не без злорадства подумала: поделом тебе, хвастунишка несчастный.

Вдали показалась лодка. Темнокожий повеса заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Лодка повернула к ним, и вскоре оба рулевых уже лопотали друг с другом на каком-то тарабарском языке.

— Этот парень подбросит вас, — сказал Трой, — а потом вернется и отбуксирует меня.

— Мы можем прогуляться по берегу, — предложила Дейзи. — Здесь не так уж и далеко.

— Слишком жарко, — возразил Ник. — Солнце в зените, ты сгоришь.

— Не сгорю, не беспокойся! — вспылила Дейзи. — Я же здесь не первый день!

— Хорошо, хорошо. Спрячь коготки.

Поскольку у Дейзи была сумка и добраться вплавь она не могла, подоспевший на выручку лодочник подвез их к берегу.

Отелей здесь не было, только пряталась за деревьями одинокая вилла. Безлюдный пляж был усеян незнакомыми зелеными плодами. Дейзи подняла один и спросила:

— Что это?

— Манчинилы. Лучше не трогать, они ядовитые. Ты разве не читала проспекты?

— Читала кое-что.

— Надо было все прочитать. Для чего, по-твоему, их кладут в комнаты?

— Слушай, не занудствуй, ради Бога! Я в отпуске!

— Извини, — сухо проронил Ник. — Я не хотел показаться ворчливым папашей.

— Нет у меня никакого папаши, — выпалила Дейзи и тут же пожалела об этом.

Ее слова явно смутили его.

— Не стоит расстраиваться, — поспешила успокоить его она. — Я не имела в виду, что он умер. По крайней мере, мне об этом неизвестно. Просто никогда не имела чести быть ему представленной.

Некоторое время они молчали. Наконец Ник произнес:

— Должно быть, тяжело без отца.

— Ничего особенного. Не будешь же тосковать по тому, чего у тебя никогда не было.

Дейзи наклонилась, чтобы подобрать высушенный солнцем панцирь морского ежа. На нем еще сохранились иголки, и она начала машинально отламывать их.

Разговор не клеился. Ее вдруг охватило то же самое чувство тревоги, которое она испытала в тропическом лесу. Даже шорох листвы, казалось, предвещал недоброе.

— Как быстро пролетели дни, правда? — нарочито беззаботным тоном сказала она. — И оглянуться не успеешь, как снова окажешься в самолете.

— Не терпится вернуться домой?

— Бог с тобой! Страшно подумать, какой тебя встретит холод, не говоря уж о том, что придется тащиться на работу…

Они вышли к маленькой, уединенной бухточке. Вокруг не было ни души.

— Этот малый в лодке, должно быть, тебе все уши прожужжал? — спросил Ник.

— Да нет. Он забавный. Решил, что ты будешь выпендриваться, чтобы произвести на меня впечатление. — Помолчав, она добавила: — Но я ему быстро растолковала что к чему.

— Не сомневаюсь.

Странный у него тон… или это мне только кажется?

Дейзи стало не по себе. Она вдруг поняла, что последние несколько дней тешила себя иллюзиями.