Рамсес не ожидал услышать возражения от отца своего друга.

— Какие именно?

— Четыре отряда пойдут через Ханаан, через леса Лабауи. Поход займет целый месяц. Если хеттам предстоит встретить отряд Амона, то сколько времени потребуется гонцу, чтобы достичь отрядов Ра, Птаха или Сета? Так никогда не делалось…

— Вот потому и нужно попытаться, — убежденно сказал Рамсес. — Эхнатон потерял Кадеш и долину реки Элевтеры. С тех пор фараоны безуспешно пытались их отвоевать. Ведь это земли Египта! Сколько времени их удерживал мой отец? Без этой долины нам не возвратить и своих земель в Сирии. Если мы оставим хеттам Кадеш, нам никогда не видать наших земель по реке Оронт. Из-за Эхнатона египетская держава ослабла, но мы восстановим ее мощь, отвоюем свои земли — для этого нужно сокрушить хеттов, а не просто выставить мощные оборонительные силы, как раньше. Недостаточно отбросить врагов назад — их требуется окружить и голодом вынудить к полному подчинению!

Речь Рамсеса воодушевила полководцев. Они поняли, что если не принять каких-то новых мер, то придется сражаться с хеттами без конца — давать одно сражение за другим. Врагов нужно победить, уничтожить раз и навсегда.

Наступил вечер. В слабом свете масляных ламп Рамсес походил на хищную птицу — девятнадцатилетний фараон самой могущественной в мире державы сидел на моем ложе. Через месяц он заставит хеттского царя понять, что Египет — не беззащитная овечка.

— Со времен Тутмоса, — сказал фараон, — только мой отец и я сами водили войско в бой. И очень мало кто из фараонов брал с собой жен.

— С нами ничего не случится, — пообещала я.

— За тебя я спокоен. А вот Исет… Дорога будет долгая, а она не создана для лишений.

Мне очень хотелось спросить Рамсеса, для чего, по его мнению, создана Исет.

— Я могу отправить ее на корабле с Ашой, — продолжил он, — но его войско будет далеко впереди, и там может оказаться еще опаснее.

— Исет сама решила ехать, — напомнила я. — Она справится.

Однако Рамсес не переставал сомневаться.

На следующее утро весь двор собрался на небольшом утесе за Аварисом. Визири, их супруги, жрицы и сановники пришли посмотреть на открывшееся внизу, в полях, необычайное зрелище — двадцать тысяч воинов, готовящихся выступить в поход. На солнце сверкали шлемы и боевые топоры; над каждой частью войска развевались знамена Ра, Сета, Амона и Птаха. Среди воинов были нубийцы, ассирийцы, хабиру и недавно вступившие в войско шардана. Наши воины носили кожаные щиты и потому передвигались в бою ловко и быстро, а у хеттов доспехи громоздкие и тяжелые.

— Видишь, какие легкие у нас колесницы? — спросил Пасер, показывая на колесничего, который пронесся через пойму и остановил коней едва заметным движением поводьев. — А у хеттов — тяжелые, потому что они ездят по трое.

— Колесничий, лучник и щитоносец? — угадала я.

Пасер кивнул. Утренний ветерок шуршал его длинной набедренной повязкой; глаза у советника были усталые.

— Будь осторожна, Нефертари. Хетты не задумаются убить женщину. Это не египтяне, и они не станут непременно брать тебя живой…

Пасер не договорил и отступил назад, пропуская Уосерит, которая тут же меня обняла.

— Ты храбрее, чем я!

— Или глупее. Но я обещала Рамсесу, что буду с ним, куда бы он ни поехал. Если он потерпит поражение, то хетты завоюют Египет. Зачем же мне оставаться здесь? Я должна участвовать в решении своей судьбы.

Неподалеку стояли Исет и Хенуттауи — между ними словно пролегла пропасть. Обе молчали. Женщины из гарема, с которыми росла Исет, места себе не находили.